Всё-таки нужно держать лицо. Нужно быть стильным. Нужно подчеркнуть хладнокровние и серьёзность. Не будут же глаза и уши Его Величества гонять на выезд в шортах и майках. Или в панамах с блесной.

— Позвольте представиться, граф Василий Фёдорович Фирсов, сотрудник Третьего управления Имперской Службы Безопасности.

Третье управление — по старой памяти называемое тайной канцелярией — это дела особой деликатности, такие как измена высочайших чиновников, угроза императорской семье, или, как сейчас — не имеющие прецедентов, а заодно — надзор за деятельностью других государственных органов. И хоть тайная канцелярия формально находится в структуре Службы Безопасности, но подчиняется напрямую Императору. И раз они здесь — значит тот в курсе.

Главный из этой троицы вышел вперёд и безошибочно взглядом выделил меня среди всех родственников.

— Думаю, никому здесь не нужно объяснять по какому поводу мы прибыли? — спросил он, повернувшись к деду.

— Не нужно, — согласился Патриарх. — Было бы удивительно, если бы не прибыли.

Тогда Фирсов улыбнулся ещё раз и стянул с себя перчатки.

В этот момент я почувствовал, как понемногу усиливается ментальная давка. А когда именно она началась — ни понять, ни вспомнить. Явно работает профессионал уровня магистра, не меньше. А профессиональный менталист всегда старается остаться незамеченным.

Астральное зрение показало, что ни Фирсов, ни его коллеги подобным даром не обладают. Стало быть, давление идёт с улицы. Либо работает целая группа, либо в дело пущен артефакт усиления, но бьюсь об заклад — сейчас всё поместье Черновых находится под ментальным куполом.

Собаки скулят, коты мечутся и никак не найдут себе места, а спящие люди видят кошмары. Технически, меня такими фокусами не возьмёшь, однако я всё равно позволил воздействию накрыть меня. Очень хотел посмотреть, что будет.

Прочувствовать.

Отведать, так сказать, чем сегодня угощают.

Никакой боли, как я и предполагал. И ни намёка на внушение. Просто мне стало чуть прохладней, мир поблёк и окрасился серыми красками, да ещё возникло эдакое неприятное чувство… раздражения? Будто бы у меня ноги промокли насквозь.

Понятненько…

Ну… Что могу сказать? Держитесь, — подумал я и сбил с себя морок.

— Артём Кириллович, мы можем с вами где-нибудь уединиться? — спросил меня Фирсов. — А мои коллеги пока что побеседуют с Михаилом Александровичем и милыми иномирными барышнями. Вы же не против? — мужчина просверлил меня взглядом.

— Не против, — пожал я плечами, дескать, ничего особенного. — Пойдёмте.

Дед что-то сказал про библиотеку и свой кабинет, а я в этот момент встретился с затравленным взглядом Ариэль и ободряюще подмигнул ей. Всё в порядке, подруга, не парься! Точно не париться? — отразился на её лице вопрос. Точно, — кивнул я, и прямо почувствовал, как принцесса выдохнула.

Мы с Фирсовым расположились на втором этаже, в моём личном крыле особняка. Моим оно стало после смерти отца, и я в свои юные годы обзавёлся личным кабинетом. Ну и ещё пятью комнатами, не считая собственной гостиной, из которых только три были заняты — матерью, Светиком, ну и мной, естественно. Так что будет где разместить инфернях, которые и так уже привыкли спать в куче, как котята.

Своевольничать в кабинете я не стал, и оставил всё как было.

Массивный рабочий стол о цельном дубе, парочка удобных кресел для посетителей и роскошный бар в видимой части кабинета. А в невидимой, — за стенкой, — здоровенный сейф, картотечные шкафы, и маркерная доска размером где-то два на четыре метра. Ну и ещё глубокий мягонький диванчик, если вдруг понадобится передохнуть во время работы.

Диванчик навевал тёплые воспоминания.

Отец был трудоголиком и порой приходил в ярость из-за того, что человеческий организм настолько слаб, что требует отдыха. А потому всю жизнь игрался с интервальным сном. Правда, так и не выиграл — найти его спящим на этом диване под дикий ор будильника где-то в полдень было чем-то само собой разумеющимся.

— Прошу, — я предложил Фирсову сесть в кресло.

К слову, о Фирсове.

Высокий, бледный, худой. С возрастом затрудняюсь — ему с равным успехом могло быть как тридцать, так и сорок с внушительным хвостом. Черты лица не утончённые, а именно что тонкие, чем-то напоминают борзую собаку.

А вот дар интересный. Первый — вариация сканера, делающая из графа потенциально уникального разведчика. Причём уровень неслабый, опять же магистр, не меньше. Но есть ко всему прочему ещё второй дар — лекаря. Послабее, мастер, но той же Мии до него как до лекаря ещё топать и топать. Причём оба дара переплетены, лекарь усиливает сканера.

Проще говоря, живой детектор лжи, эмпат и почти что чтивец мыслей. А в связке с менталистом — просто убер-дознаватель.

— Спасибо, — сотрудник канцелярии аккуратно заземлился в кресло и положил шляпу себе на колени. — Итак, Артём Кириллович, давайте побеседуем. Как погодка в Ацтекской Империи?

— Жарко, — пожаловался я. — Но в целом неплохо.

— Скучали по дому?

— Само собой.

— Понятно, — кивнул Фирсов. — А расскажите мне, пожалуйста, Артём Кириллович, каким именно образом вы сумели так быстро закрыть обязательства по закрытию разломов? Мы в Канцелярии, право, были слегка обескуражены.