Это был Матт Бочкарь, и он был мертв. Когда крыша рухнула, одной из балок его ударило по голове, долгое время он пролежал без сознания, а потом уже не смог выбраться. Он замерз насмерть еще утром. Люди в гостиной, которых набралось уже больше шестидесяти, разом отступили, взглянув на этот труп. Одна из рук замерзшей клешней указывала куда-то вперед, теперь же, начав оттаивать, она вдруг медленно опустилась. Матери закрывали детям глаза, но те вырывались и все равно смотрели. А затем с лестницы донесся ужасный вой.

Это была матушка Бочкариха и ее дети. Спасатели только что привели ее, и она как раз спускалась в гостиную со второго этажа. Громко подвывая, матушка Бочкариха рухнула на труп мужа. Целуя мертвое лицо, дыханием согревая пальцы погибшего, она плакала и беспрестанно звала его. В конце концов она поняла, что он мертв и ему уже ничем не поможешь. Несколько мгновений она молчала, а затем запрокинула голову и закричала. Крик этот продолжался целую вечность. Людям, столпившимся вокруг нее, уже начало казаться, будто это они сами кричат, и когда она наконец смолкла, по зале еще долго гуляло эхо вторивших ей голосов. Тишину прорезал громкий приказ Мартина Трактирщика, раздавшийся сверху.

— Все, хватит. Уже стемнело. Вы сами потеряетесь. — Кто-то попытался возразить в ответ, и снова раздался голос Мартина, только уже громче:

— Этой ночью никто больше никуда не пойдет!

И снова воцарилась тишина, пока люди молча разбредались по уголкам залы.

Вскоре появился Мартин и начал разводить людей по комнатам гостиницы:

— Слишком много народа, чтобы гостиная вместила всех, хотя, когда такой ветер, может, нам и вправду будет теплее вместе.

Люди подбирали тот жалкий скарб, что успели спасти из рухнувших домов, и расходились по комнатам, чтобы провести пару-другую часов в беспокойном сне. Увидев тело Матта Бочкаря, Мартин приказал двоим отнести его в холодный погреб.

— В холодный погреб? — рассмеялся один из них, услышав распоряжение. — А мы сейчас где?

Следующим утром снова проглянуло солнце, а ветер почти стих. Часов в десять он поменял направление и начал дуть с юга.

— Хоть немножко подтает, мастер Мартин, — обратился к трактирщику Сэмми Брадобрей.

Мартин согласно кивнул, и вскоре пары спасателей разбрелись по городу. Они пытались проникнуть в занесенные ночью дома, чьи крыши, согретые солнцем и теплым ветром, начали показываться из глубоких сугробов.

Однако этот день выдался не таким удачным, как предыдущий. Лишь трое пережили жуткую бурю. К наступлению ночи у стен гостиницы скопилось больше трупов, чем внутри — живых людей. В живых осталось семьдесят два человека, трупов было восемьдесят — и почти половина Вортинга пропала без вести.

Тяжкая дневная работа сказалась на всех. Слез было меньше, зато прибавилось поводов для горя. Выжившие бродили из комнаты в комнату, садились на кровати, что-то говорили, что-то спрашивали — но та груда тел, уложенных ровными рядами, незримо присутствовала повсюду.

Размеры бедствия, постигшего город, стерли грань между личным и общественным горем. Из трехсот жителей Вортинга осталось всего семьдесят два человека. Мало надежды найти остальных. Мало надежды, что выживут все из спасенных, ибо дети, проведшие день и ночь на морозе, заходились от кашля. Родители либо беспомощно смотрели на малышей, либо сами метались в лихорадке.

Сэмми Брадобрей помогал Мартину и его жене на кухне. Он лениво помешивал суп, что-то насвистывая. Когда похлебка закипела, он снял ее с огня и отставил в сторону поостыть.

— Одно утешает, — произнес Сэмми, ни к кому конкретно не обращаясь. — С едой теперь проблем не будет.

Запасов хватит, чтобы прокормиться до конца зимы, и еще останется.

Жена Мартина смерила его холодным взглядом и вернулась к рубке мяса. Наполняя кувшин элем из громадного бочонка, Мартин Трактирщик хмуро проворчал:

— Да, только учти, что, когда придет весна, придется возделывать поля, а рук на все не хватит. Не хватит их и для того, чтобы убрать осенью урожай. Тем, кто провел всю жизнь в городе, придется вернуться в поля или умереть от голода.

— Но только не тебе, — заметил Сэмми Брадобрей. — Тебя-то гостиница прокормит.

— Гостиница? — переспросил Мартин. — Какой от нее толк, если некому будет ночевать в ней? Да и кормить постояльцев будет нечем…

Когда они несли в гостиную суп, навстречу им попался мужчина, выносящий на улицу труп только что скончавшейся женщины. Мартин и Сэмми посторонились, пропуская его.

— Что, никто ему помочь не мог? — поинтересовался Мартин.

— Он не позволил, — тихо ответила какая-то женщина.