Мамочки, почему отец дружил с таким жутким типом?! В детстве Темирхан казался мне не то великаном, не то людоедом.

Я выросла. Но ничего не изменилось. Я до сих пор боюсь друга моего отца до дрожи во всем теле.

– Зачем вы сюда приехали?!

– Твой отец меня попросил приглядеть за тобой, – с гордостью ответил солдафон.

– Почему именно тебя? Что, других кандидатов не нашлось?

Я внезапно перехожу на «ты». Очевидно, от злости на папу, который не соизволил мне при последнем разговоре поведать о том, что приставит ко мне этого Кинг-Конга.

– Я – лучший!

– Такой бугай, и будешь нянчиться со мной? – презрительно фыркаю. – Быстро надоест!

– Не нянчиться, – возражает. – Воспитывать. Я посмотрел…

Темирхан красноречиво обводит рукой загаженный холл моего дома.

Я краснею от стыда. Не я тут все перевернула и заплевала, но я – хозяйка, так что мне стыдно за устроенный здесь срачельник!

– У тебя есть пробелы в воспитании. Я их устраню.

Устранит?! Пробелы в воспитании?! У меня? Однако сам… сам разгуливает передо мной в одних трусах, демонстрируя упругий зад.

Воспитывать он меня собрался. Поезд уже уехал. Давным-давно!

Обычно я не возмущаюсь рьяно, но отца часто не было дома, моим воспитанием занимались няньки. Когда папа появлялся, он предпочитал проводить со мной время весело, а не шпынять меня по пустякам. Не было нужды…

Да я и сама не хотела устраивать папе проблемы. Но если дело пошло так, как сейчас, то я могу и показать характер!

Я устрою этому громиле сладкую жизнь! Могу поспорить, что он сдастся уже через неделю.

– Итак… Первое. Уборка. Чтобы к завтрашнему утру весь дом блестел, как у кота… – начинает Темирхан командным басом.

– А как же твои солдаты? – нагло перебиваю я. – Папа говорил, что у тебя рота или взвод… Группа солдат. Какие-то подчиненные, за которыми нужно следить и раздавать приказы.

Лицо Темирхана приобретает жестокое, непроницаемое выражение.

– Я давно оставил военную службу. Теперь буду заниматься только тобой.

Что-что? С какой такой великой радости… он будет заниматься мной?!

– Я против!

– Пережуй и проглоти свое «против»! Отныне в этом доме я устанавливаю правила.

Ну и заявление! Я роняю челюсть на пол от таких слов. Пребываю в шоке от услышанного.

Да соберись же ты! Тряпка…

По дому твоего отца разгуливает двухметровый мужлан и читает нотации. А я… А я что?! Ничего. Просто пялюсь на него, пребывая в шоке.

Но надо показать характер. После смерти отца дом и все его имущество перешло ко мне по наследству. Значит, никто мне не указ.

– Эй, дядя, а ты не офигел?! Это мой дом! Я – совершеннолетняя и…

Он оказывается рядом, проносясь по комнате, словно тайфун. Горячая ладонь накрывает мой рот.

Темные, бездонные глаза, полные огня, оказываются напротив моих.

Он – друг моего отца.

Почти вдвое старше меня. Вдвое больше. В десять раз сильнее. Настоящий громила. Великан!

Сейчас эта груда мышц нависает надо мной, и я чувствую себя совсем крошечной. Просто пылинка по сравнению с ним!

Он мнет мои губы жестко и властно.

– Молоко на губах не обсохло, малявка. Я – твой опекун.

Какого черта?!

– Да-а-а-а, – тянет довольно.

В его темных глазах пляшет веселье. Он не таясь разглядывает меня, как будто лакомство. Примеряется, с какого бока откусить, что ли! Я пытаюсь пнуть его ногой в коленную чашечку.

Бум. Как будто стену пнула! Ничего ему не случилось. Стоит и не шелохнется.

– Поменьше ногами дрыгай, не то свяжу, через колено перекину, спущу твои штаны и всыплю…

Говорит хриплым голосом, обдавая меня жарким взглядом, как будто кипятком.

Мамочки… Он не шутит! Точно не шутит. Возьмет и всыплет мне. От такого грубияна всего можно ожидать.

– Какой еще опекун? – спрашиваю спокойнее.

– Невнимательно читала завещание, коза тощая? Я – твой опекун. До двадцати одного года.

Столбенею на месте. Папа! Как ты мог так поступить с единственной дочкой?!

– Кошмар… – стону в полголоса, уточняя. – И что ты будешь делать?

– Контролировать твою жизнь. Воспитывать. Нравится тебе это или нет.

Не верю… Как такое может быть?!