У Виктории неприятно засосало под ложечкой.

— Я повторяю последний раз: уберите свои руки, — предупредила она.

— А если нет, что вы мне сделаете? — спросил он с насмешливой ухмылкой.

Виктория из всех сил наступила ему на ногу, так что он взвыл от боли, и ударила его коленом в пах. Эверсли рухнул на пол, как мешок, простонав что-то сквозь стиснутые зубы. Виктории послышалось, что он назвал ее сучкой, но точно его слова разобрать не удалось. Она с довольным видом поправила платье и усмехнулась.

— С момента нашей последней встречи я кое-чему научилась, — объяснила она.

Виктория не успела ничего добавить, поскольку кто-то заколотил в дверь снаружи. «Это Роберт», — подумала Виктория, что и подтвердилось, как только она услышала, как он выкрикивает ее имя в коридоре.

Она схватилась за ручку двери, но та не поддавалась.

— Проклятие, — пробормотала Виктория, вспомнив, что Эверсли ее запер. — Одну секунду, Роберт, — крикнула она.

— Что там происходит, черт возьми? — воскликнул Роберт по ту сторону двери. — Тебя нет уже несколько часов.

Конечно, несколько часов — это чересчур, но Виктория не стала спорить. Ей тоже эти несколько минут показались вечностью.

— Я сейчас, — сказала она, обращаясь к запертой двери. Потом глянула сверху вниз на жалкое создание, скорчившееся на полу. — Отдайте ключ.

Эверсли, который даже не мог приподняться с пола, все же умудрился выдавить из себя смешок.

— С кем ты там разговариваешь? — Роберт крикнул.

Виктория не ответила.

— — Ключ! — приказала она, гневно сверяя глазами Эверсли. — Или, клянусь, я снова проделаю то же самое.

— Что ты проделаешь снова? — послышался голос Роберта. — Виктория, я требую, чтобы ты немедленно открыла дверь.

Потеряв терпение, Виктория крикнула в ответ:

— Я бы открыла, если бы у меня был этот чертов ключ? — Она повернулась к Эверсли и процедила:

— Ключ.

— Черта с два.

Виктория занесла над ним ногу.

— На этот раз я ударю изо всех сил. Держу пари, это будет куда больнее.

— Отойди от двери, Тори! — крикнул Роберт. — Я сейчас ее вышибу.

— О Роберт, в этом нет… — Она отскочила как раз вовремя — раздался треск и грохот.

В следующую секунду на пороге возник! Роберт, тяжело дыша от напряжения и пыхтя от злости. Дверь покачивалась на одной из оставшихся петель.

— С тобой все в порядке? — выпалил он, кинувшись к Виктории. Потом остановился и взглянул на пол. Лицо его побагровело от гнева;

— А он что здесь делает? — спросил он ледяным голосом.

Виктория понимала, что сейчас не до смеха, но не могла удержаться.

— Это моя работа.

— Будь: так любезна, объяснись, — потребовал Роберт, брезгливо, пнув Эверсли ногой в живот.

— Ты помнишь наше путешествие из Рэмсгейта?

— До мельчайших подробностей.

— Нет, я не то имела в виду, — вспыхнув, возразила Виктория. — Помнишь, когда я… э-э… когда я случайно толкнула тебя локтем…

— Помню, — оборвал он ее сдавленном голосом, но Виктории почудились в нем смешливые нотки.

— Ну вот, — продолжала она. — Я всегда учусь на своих ошибках и прекрасно помню, что моя оплошность вывела тебя из строя почти на десять минут. А уж Эверсли и подавно!

Роберт затрясся от беззвучного смеха. Виктория пожала плечами и позволила себе улыбнуться.

— У него было для этого все необходимое, — пояснила она.

Роберт поднял руку.

— Мне все ясно, можешь не продолжать, — сказал он, усмехаясь. — Вы чрезвычайно изобретательны, моя леди, и я вас люблю.

Виктория нежно посмотрела на него, совершенно забыв об Эверсли, который все еще корчился на полу.

— — И я тебя люблю, — выдохнула она. — Всем сердцем.

— Дозволено мне будет прервать эту трогательную сцену? — послышался с пола голос Эверсли. Роберт снова пнул его.

— Нет, не дозволено. — И, вскинув глаза на жену, спросил:

— Виктория, это правда?

— Чистая правда.

Он потянулся к ней, чтобы заключить в объятия, но путь ему преградил лежащий Эверсли.

— Здесь есть окно? — спросил он. Виктория утвердительно кивнула.

— А он туда пролезет?

— Думаю, что да, — сказала она, скривив губы.

— Вот и славно. — Роберт приподнял Эверсли за воротник и панталоны и просунул его по пояс в окно. — По-моему, я уже предупреждал тебя, что, если ты еще раз посмеешь поднять глаза на мою жену, я разорву тебя на кусочки.