Он пригубил из своего стакана.

– Мессеры, – повторил Лиммит. – Кто они?

Друа помотал головой.

– Шелупонь всякая. Видеоцерковь Моральных Сил, если точнее. Маленькие евангелисты Джона Мокса – он каждый вечер по телику проповедует. Большая шишка в совете директоров КУВП округа Ориндж. В ЛА почти все ненавидят Мокса, но смотрят – чисто выплеснуть раздражение. Некоторые типы, из самых гиперактивных, отыгрываются на его сероплащниках.

– Скажи мне вот что, – произнес Лиммит непослушным и неуклюжим от алкоголя языком, – они когда-нибудь промахиваются?

– Пока ни разу.

– Тогда снаружи, наверное, безопасней.

– Это чисто теоретический вопрос, потому как я выходить еще не собираюсь. Почему бы тебе тоже не задержаться и не ответить на парочку моих вопросов?

– А с какой стати?

Ухмылка Друа стала совсем неприятной.

– Ну, скажем так, ты мой должник. Ведь я знаю, что у тебя в чемодане.

Лиммит пару секунд обдумывал его слова. «Вот же ж мудак Гунсква, – сказал он себе. – Послал меня сюда без малейшего понятия о том, как обстоят дела в ЛА. Мне о здешних порядках известно не больше, чем любому другому хрену с горы на ранчо Яйцефермы Финикс, я даже не догоняю, как попасть на прием к доктору Аддеру. Наверное, знай я, что тут творится, я бы не полетел. А тут еще этот чувак».

– Откуда? – проговорил он наконец. – А даже если и так, что с того?

Ухмылка Друа делалась все шире.

– О, я много чего интересненького знаю, мистер Э. Аллен Лиммит, с пылу с жару из Финикса. И у меня достаточно покупателей на мою инфу. Да, копы тут редкие гости, но содержимым твоего чемодана так или иначе кто-нибудь заинтересуется. Наиболее вероятный покупатель – мой старый надежный клиент, доктор Аддер. В таких делах половину цены определяет эффект неожиданности, гм? А его-то ты теперь лишился. В общем, ответь на несколько моих вопросов, и посмотрим, как я сочту нужным тебя отблагодарить, фигурально выражаясь.

– Хорошо, – подумав, сказал Лиммит. – Что ты хочешь узнать?

Друа вытащил блокнотик и ручку.

– Ты гетеросексуален? – спросил он тоном клинициста.

– Да, конечно. – «Наверное, курицы считаются за девок», – подумал он.

– Тебе встречались тут, в ЛА, чиксы, которые были бы похожи на твою маму?

– Что-о? Моя мать мертва.

– Такое впечатление, что нет.

– Странные какие у тебя вопросики, чувак! – взорвался Лиммит. От гнева на абсурдность происходящего ему в лицо бросилась кровь.

Друа терпеливо разложил блокнот на барной стойке.

– Послушай, – сказал он, – мой бизнес – торговля информацией. Я последний из чистых, не замутненных страстями социологов. Я продаю результаты своих изысканий тем, кто предложит наибольшую цену. Мне неплохо живется. Есть люди, которым весьма интересны определенные плоды моих исследований, и в их числе доктор Аддер.

– Доктор Аддер хочет знать, не педик ли я?

– Нет, – ответил Друа тоном констатации факта, снова занося ручку над листком блокнота. – Это для другого заказчика.

– Ну ладно, – сказал Лиммит. – Что еще?

Друа выудил из кармана плаща небольшую колоду карт.

– На этих картах изображены различные типы женщин Лос-Анджелеса. – Он протянул колоду Лиммиту: – Рассортируй их в соответствии с тем, на чьих бедрах ты в наибольшей и в наименьшей степени пожелал бы оказаться, случись тебе совершить в их компании долгое путешествие в поезде.

– Поездов больше нет, – сказал Лиммит.

– Ничего страшного. У некоторых барышень и бедер больше нет.

Лиммит перевернул верхнюю карту, глянул на нее, перевернул обратно и возвратил колоду Друа.

– Ничего страшного, – повторил Друа, внося записи в блокнот. – Твое молчание говорит не меньше, чем любые твои действия.

– Вы тут все реально больные. – Лиммита охватила тоска. Карты напомнили ему про доктора Аддера и дело рук последнего. – Вопросов больше нет? У меня есть дела.

– На этом пока всё.

Лиммит крутанулся на стуле и увидел, что в баре они остались одни. Столики и стулья пустовали, если не считать гор бутылок и стаканов.

– Куда они делись? – спросил он.

Друа махнул ручкой в сторону двери и улицы снаружи.

– Они уже некоторое время как ушли, – сообщил социолог. – Когда начинается ночная проповедь Мокса, сероплащники таскают телевизоры вдоль тротуара. Ты ее пропустил. Если хочешь полюбоваться на старого пердуна, придется дожидаться его проповеди несколько часов. Мессеры бы, конечно, с куда большей охотой тут остались, чем слоняться по улице навьюченными, рискуя угодить снайперу на прицел. Но членам маленького элитного клуба Мокса приходится платить за свои привилегии.