– Ты хочешь вернуть магикум Акхорну? – задал вопрос магистр. – И когда он получил над тобой контроль.

– Когда я прокололся? – голосом с металлическим оттенком спросил Риззак. – Я выполнял все поручения, свои магические способности не демонстрировал.

– Баэль еще тогда, когда ты присоединился после отступления от Хранилища, заметил, что ты стал другим, - ответил Иггон.

– Но последней каплей было твое исцеление сломанной ветки, - вступил в разговор альв. – Я заметил, что твоя магия иная. Пусть ты и шукша, но все разумные создают примерно одинаковые магические потоки во время волшбы. Они имеют не так уж и много цветов. Темно-коричневого с оттенками синего я не видел. После твоего ухода я отнес кадку с вылеченным тобой деревцом к Тихой роще. Она была в ужасе, когда я попросил ее посмотреть на результат твоей магии. Мне пришлось сжечь этот куст, ибо на этом настояла роща. Она поведала, что благодаря твоей магии здесь, в самом сердце Школы магии, вскорости может появиться множество деревьев, которые со временем будут активными пособниками Акхорна.

– Жаль, - как-то обыденно сказал Риззак, - немного бы мне времени, и ваша попытка забрать мой магикум затянулась бы на неопределённое время. Я б его быстро забрал в свои чертоги, а дальше… Дальше было бы все просто. Ничего. Придется ускориться.

После этих слов Риззак-Акхорн метнул с обеих рук свое оружие. Шило полетело в Линни, а кинжал в Иггона. Но его противники были наготове. Линни лихо отбил шило своим могучим топором, а магистр просто уплотнил воздух около себя, и шило в нем просто замедлило свой ход до тех пор, пока просто не зависло на месте, а потом упало на пол. Но Иерарх не думал сдаваться, он окружил себя каким-то серым облаком и начал что-то нашептывать, уплотняя это облако.

– На шукше есть какой-то амулет, который позволяет Акхорну магичить, - сказал Иггон. – Начинаем бить по нему магией, а ты, Линни, попробуй зайти сзади и оглушить парня.

Первой ударила Геда. Она была злая на Акхорна за руку Марка, и ее удары были очень мощными. Они заставляли Риззака подрагивать, с места он не сдвинулся. В ответ он сам нанес удар по Геде. И только благодаря защите, которую поставил Тириэль, девушка осталась жива. Ядовито-зеленая слизь стекла на пол с защитного купола альва, прожигая каменный пол. Следующим начали наносить удары Иггон и Баэль, давая возможность Линни продвинуться к шукше. Но он хорошо видел все маневры, поэтому плотнее сделал облако и ударил по гному. Тот подставил свой топор, который и погасил удар. Риззак удивленно хмыкнул и еще раз ударил по гному. После этого удара Линни отлетел к стене и едва не упал. Тириэль присел и начал что-то кинжалом чертить на полу. Вскоре руна, которая появилась благодаря его стараниям, засияла зеленым светом, и все маги оказались вне досягаемости ударов Иерарха. Но и сами они не могли наносить удары. Увидев это, Риззак засмеялся, повернулся к магам спиной, наклонился к сундучку в котром лежал магикум и принялся как-то странно подвывать, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Он хочет перенести сундук отсюда! – воскликнул Иггон, бросаясь к Иерарху за пределы рунной защиты.

Риззак, не оборачиваясь, ударил по магистру, но того просто отбросило назад, не сделав особого вреда. Пол под сундуком начал бледнеть и пропадать. В этот момент из темноты, откуда Риззак не ожидал, появилась металлическая рука и схватила шукшу за горло. Тот испуганно взвизгнул и на миг прекратил связь с магистром. Этим воспользовался Марк, который был хозяином этой руки, и просто сломал шею несчастного шукши. Кроме треска ломаемых позвонков раздался звонкий удар, такой, как издают лопнувшие струны. В мастерской наступила тишина.

– Вы заметили, как над несчастным пареньком поднялось облако в виде … паука? – спросил Тириэль.

– В виде скорпиона, - поправил его Баэль.

Когда Фел и Диана прибыли в Школу, там царили оживление и суета. Кентавры сносили оружие и продукты к площадке около мастерской рунных магов, молодые маги отрабатывали самые разнообразные магические приемы, направленные в основном на разрушение и нанесение вреда организму. Гостей вежливо, но настойчиво выпроваживали за пределы Школы. Огромные кентавры помогали грузить повозки, если это было необходимо. Никто не суетился, а по-деловому быстро выполнял требования магов и их помощников.

– Нет, - говорил Нисс какому-то купцу-человеку, - даже за мостом нельзя оставаться. Все выезжают за пределы Тихой рощи. Поймите, это ради вашей же безопасности.

– На Школу будет осуществлено нападение? – спрашивал неугомонный купец, вплотную подойдя к вождю кентавров. – Или тут будут какие-то магические опыты?

– Послушай, Курт, - устало сказал Нисс, - я не могу всего тебе говорить, хоть мы и знакомы не один десяток лет. Если бы я мог сказать, я бы сказал. Но я не могу.

– Понятно, - у Курта поникли плечи, а на лице залегли глубокие морщины. – Хоть сколько по времени будет длиться это ваше … мероприятие, ты можешь сказать?

– Этого никто не знает, - отрывисто сказал Нисс, - И давай прекратим наш разговор. Поторопись со сборами, если ты не хочешь, чтобы мои парни вывозили в мешке.

Курт кивнул головой и пошел собираться. Фел наблюдал за суматохой, царившей в некогда спокойной обители Экона. Отвечая кивками на приветствия знакомых, он направился к конюшням, чтобы отдать лошадей, навестить своих скакунов, а потом уже идти к старшим магам, чтобы понять причину столь разительных перемен, которые произошли в Школе за сутки. Подойдя к спящему ящеру, Фел коснулся его разума. Рогул приоткрыл один глаз и уставился своим вертикальным зрачком на своего наездника.

«А, это ты, - сказал ящер. – быстро вы вернулись.»

«Что тут твориться, ты случайно не знаешь?» - спросил Фел, почесывая своего скакуна по чешуйчатому боку.

«Червяка вчера грохнули, - ответил тот. – Я чувствовал присутствие Владыки, когда это происходило. Думаю, что с этим все связано».

Фел пересказал услышанное Диане, которая тоже придирчиво осматривала своего Митро. Но олень был в идеальном состоянии, готовый в любой момент отправиться в путь. Он сильно не налегал на еду, хоть и тяжело было отказывать себе в соблазнах. Но памятуя о том, что его хозяйка может в любой момент сорваться в поход, олень сдерживал себя, что не скажешь о Рогуле.