Как-то раз Галке приспичило сходить в туалет на уроке. Когда она покидала кабинет, сзади раздалось противное кудахтанье. Недостаточно громкое, чтобы училка сделала замечание, но вполне отчётливое для несчастной девочки с «птичьим» именем. Галке не нужно было поворачиваться: она и так знала, что это Бьянка. Ну сколько можно, им ведь по пятнадцать лет уже! Галка старалась не обращать внимания на глупые подколки, но, когда Бьянка встретила её возле умывальников и поинтересовалась, хорошо ли она почистила пёрышки от помёта, с тихоней начало твориться что-то странное.

Глаза её вспыхнули огнём, а надоевшую школьную форму с потрясающей скоростью покрыли золотые перья. Галка с недоумением отметила, что и хвост у неё вырос! Длинный, раздвоенный. Руки превратились в мощные крылья, ноги – в цепкие лапы. Ей бы испугаться, но, едва бросив взгляд на своё отражение, Галка ухмыльнулась острым клювом: да она – Жар-птица! На Бьянку больно было глядеть. Та сжалась в уголочке, силилась закричать – и не могла. «Кудах-тах-тах!» – выдала Жар-птица. И вспыхнула… Приехали пожарные и скорая, на следующий день завуч прочитала лекцию о вреде курения… И об эпизоде со вспыхнувшим в женском туалете ведром вскоре забыли. А Бьянка в школу так и не вернулась. Ожоги она получила незначительные, но одноклассники многозначительно шептались о том, что у неё «поехала кукуха».

Обнаружив дар превращения в Жар-птицу, Галка наконец-то почувствовала себя – собой. Ей всё больше хотелось блистать: не золотыми перьями, так хоть талантами и нарядами. Непримечательная раньше девочка запела и записалась в театральную студию при местном ДК. Обидное прозвище исчезло само собой. Пришло время попрощаться и со старым гнёздышком: двухэтажка пошла под снос, раздавленная ножищей очередного спешащего великана, и всем её жильцам дали квартиры в доме неподалёку. Девочка не жалела: просторная двушка на семнадцатом этаже – достойное жилище для Жар-птицы. Впрочем, об опасной своей ипостаси Галка (которую, кстати, теперь все звали Линой) старалась не вспоминать. Ну почти…

Только очень-очень плохие люди удостаивались встречи с Жар-Птицей. И все теряли рассудок, не без этого. Однажды за Линой, уже студенткой, увязался прилипчивый алкаш… И, разумеется, никто потом не поверил его рассказам о девушке, превратившейся в прекрасное огненно-золотое чудовище и навсегда разлучившей его с зелёным змием. Откуда в зловонной клоаке старого спального района взяться райской птице? А Лина постепенно вошла во вкус. Каждый вечер она отправлялась на прогулку, и вскоре её район стал самым спокойным в городе. А раз так, великаны взяли его штурмом и быстренько дожали «народную стройку». Какое-то время продержалась старенькая школа, но и её заменило новое здание – оплот современной педагогики. С интерактивными досками, растущими партами и художественно оформленными стенами, на фоне которых крашно пилились шортсы (что бы это ни значило).

Район постепенно полностью сменил лицо. Морщины ухабистых дорог и кривых тропинок разгладились, надулись губы модных кофеен, взлетели широкие брови экзотических цветников. Было бы всё это великолепие без ночных рейдов Жар-птицы? Вряд ли. Лине нравилось думать о себе как о супергероине. Был, правда, небольшой нюанс: наряду с рухнувшим уровнем преступности в городе резко возросло число людей с психическими нарушениями. Чуть было новый «жёлтый дом» открывать не пришлось. Конечно, в другом районе, попроще. Но тут случилось непредвиденное… В отлакированную обыденность ворвалась сказка. Вполне себе бытовая.

Жар-птицы – они ведь тоже люди. В смысле, женщины. И вот однажды поймал простой менеджер Иван, за низкие показатели продаж нежно именуемый коллегами дурачком, Лину в силки. Сплёл их добрый молодец из комплиментов да букетов, прогулок под луной да долгих переписок. И вот уже Жар-птица… в курятнике. С цыплятками. А почему бы и нет, если с милым рай и в шалаше. И на насесте… Оказывается, и на семнадцатом этаже его можно организовать, было бы желание.

Одна беда: не знал Иван, что под нежным и покорным ликом его Галочки диво предивное скрывается. Опостылела дурачку своя курочка, захотелось паву заморскую очаровать… Но на то Иван и прозвище получил, что ума был недалёкого. Спалила его Жар-Птица, во всех смыслах спалила. Лишь удивиться успел добрый молодец, золотую летунью узревши…

Живёт Галина тихо, растит своих цыпляток, ждёт своего часа, когда можно будет снова засиять. Грезит после бессонных ночей о золотых своих перьях, пробует голос за мытьём посуды да навещает изредка Иванушку-дурачка. Всё-таки жалко его, не чужой человек. Был…

Небесный душ пробрал бабку до костяной ноги, которая тут же нещадно заныла. Вот тебе и польза скандинавской ходьбы! «Я бы посмотрела на Хель с этими проклятущими палками!» – пробормотала вполголоса бабка, ускоряя шаг. Шлёп-шлёп, шлёп-шлёп-шлёп, шлёп-шлёп-шлёп-шлёп…

У самого выхода из парка спортивную старушку настиг звук скрипящей двери. Когда-то её избушка вот так оповещала хозяйку о незваном госте. Бабка обернулась – никого. «Уже мерещится!» – констатировала она. Но звук повторился. На этот раз физкультурница посмотрела себе под ноги: а ну как палки скрипят? И тут же обнаружила источник ностальгического звука – за ней шла мелкая мокрая псина и скулила.

– It is raining cats and dogs, – выдала вслух бабка, вспомнив недавно начатые и благополучно заброшенные курсы английского, и тут же перевела: – Собачья погода то есть. Тя с какого облака сюда зашвырнуло?