– День 35. Мы находимся в системе Акрис. До точки встречи по данным целеуказателей меньше 3 часов.

Широкоплечий и накачанный Дэн в безрукавке смотрелся очень брутально. На шее и плечах бугрились мышцы, покрытые бронзовым загаром. Нервы на пределе, и мы готовы ко всему…

В стороне послышались странные звуки. Они были похожи одновременно на скрип и хрюканье. Мужчина в кадре скосил взгляд и изо всех сил попытался не заржать.

– Мы сделаем все возможное… – здоровяк не смог договорить фразу. Он замер и сильно сжал губы, после чего начал краснеть. Странный звук со стороны продолжал нарастать. Спустя несколько секунд суровый вояка не выдержал и начал хохотать. Громко, во весь голос, его лицо раскраснелось, а из глаз брызнули слезы. Буквально миг спустя за кадром еще добавился многоголосый смех.

– Боже! Это так мило! – кое-как, через продолжающийся истерический смех, взвизгнул чей-то голос. Смех был так похож на хохот «гиены», что артнаводчик, услышав его, заржал еще сильнее.

– Звездные войны, мать вашу! – взвыл тут же другой голос.

Мужчина же в кадре истерично ржал. Он то успокаивался, то снова начинал подвывать от хохота, но когда истеричный и визгливый голос перестал заводить «оду гиены», Дэн прокашлялся, собираясь с мыслями. Прокашлявшись, он одной рукой зажал нос и начал шумно вдыхать и выдыхать в ладонь, сложенную в лодочку. Спустя пару шумных циклов восстановления дыхания бортстрелок утробным голосом произнес:

– Люк! Я твой отец!

Снова прозвучал взрыв смеха, и «ода гиены» началась по новой. Мужчина вытирал слезы и смеялся. Он был красный как рак, а вены на шее взбухли толстыми канатами. Истерика продолжалась пару минут, после чего не прекращавший вытирать слезы мужчина в кадре произнес:

– Оби-Ван Кеноби, итить вашу мать! – еще похрюкивая и вытирая слезы, произнес он, – Давайте Леню в зеленый цвет покрасим!

– Жаль, что никто и никогда больше не увидит «Звездные войны»! – ответил голос из-за кадра. – И Толкиена жаль…

Мужчина в кадре вмиг стал каким-то серьезным.

– Да, жаль, – сухо ответил он.

Воцарилась неловкая минута молчания. Прошло около пяти секунд, когда вмешался сухой голос из-за кадра:

– Ну что? Так и будем сопли жевать? Дэн, говори уже, да закончим с этими киношками!

– И что говорить? – вздохнул мускулистый здоровяк в кадре по имени Дэн. – Может, ну его нахрен? Потом снимем?

– Говори уже как есть, да так и отдадим. По контракту, нам тут запись сделать надо.

Дэн размял шею, хрустнув парой позвонков, и с серьезным видом произнес в камеру.

– Здесь отряд «Москва–Воронеж». Мы в зоне интересов розовых обезьян. Прилетели мы сюда, чтобы помочь разобраться им с синими свиньями, которые повадились разбойничать и захватывать их транспорт.

– Не розовые обезьяны, а «Синтопаки», – поправил голос за кадром.

– Да хоть «Хренопаки», – буркнул мужчина в кадре. – Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…

– Литератор хренов! – вмешался в разговор Леонид, – Ты хоть скажи, что ты не употребляешь наркотики, а то как-то звучит не очень…

– Первый, кто вякнет, что я торчок, – огребет! – Дэн поднял здоровенный кулак и помахал им в кадре.

– Блогеры, вашу мать! Снято! – опять вмешался голос Захара. – Вырубай!

/Монтаж видео/

В кадре находится Захар. Он сидит в кресле, а ведущий засыпает его вопросами:

– Скажите, зачем вы полетели в ту систему, почему именно вы и по какому принципу вообще выдаются контракты?

– Начну с последнего. Контракты выдаются по конкурсному принципу. Контракт висит в системе правительственных заданий, и каждый, кто подходит под условия контракта, имеет право подать заявку. Конкурс проходит в среднем несколько суток, и контракт выдается более оснащенной команде. Если такие вообще заявятся.

– Получается, на ваше задание могла заявиться еще одна команда?

– Теоретически – да.

– А практически?

– А практически мы единственная команда, зарегистрированная в системе, которая работает по ксенобиологическим контрактам.

– Это так опасно?

Захар грустно вздохнул и, устало взглянув в камеру, ответил:

– Нет, это жуткий геморрой при минимальной оплате работы.

– Тогда почему…

– Потому что, не имея конкуренции, у нас всегда есть контракт. Когда закрывается червоточина, в системе встает колом весь бизнес. Все, кто хоть что-либо из себя представляет, обычно уходят из системы в империю, а те, кто остается, – консервируют корабли и забывают про работу. До следующей аномалии или прохода в империю работы толком не будет. Кроме ксенобиологических контрактов.

– Как я понял, вы просто перебиваетесь ими, пока в системе затишье?

– Совершенно верно, к тому же у некоторых «младших рас» можно неплохо прибарахлиться. – Последнее слово Захар произнес по-русски.

– Что значит «прибарахлиться»?

– Эм-м-м. – Захар немного подумал и выдал довольно предсказуемый ответ. – Торговать, удачно торговать с другим расами. В данной ситуации, я думаю, такой перевод будет более уместен.

– Вы упомянули русское выражение «жуткий геморрой». Это значит, что в данных контрактах существуют какие-то сложности?