Марьяна Ильинична, не сомневалась, что к ней милиция сегодня придёт. Даже гадала, через час или через два. Но часики тикали, а в дверь ни кулаками, ни сапогами никто не тарабанил. Левина забралась в кресло с ногами, укутала ноги одеялом и сидела, пытаясь согреться и успокоиться. Нет, вид трёх трупов её особенно не расстроил. Да, вообще не расстроил, за полгода пребывания в том средневековом мире столько смертей повидала, что и не каждый врач в больнице. И дети же в основном и женщины. Да… Нет, нужно выбросить тот мир из головы, не было никакой Докуки. Не было!

Левина решительно отбросила одеяло, поднялась, дошла до закутка в номере гостиницы, который она себе под кухню выделила. Никакой кухней это не было и котлеты она тут не жарила и пельменей не лепила, чайник был и хлебница. Ну, ещё пару тарелок.

Пирожки остыли уже, и она сначала вскипятила чайник, залила в заварочный чайник кипятка, а на чайник вместо крышки поставила блюдце с пирожками. Даже мысль промелькнула, попробовать нагреть пирожки своим огнём. Но она эту дурацкую мысль прогнала. Ещё запалит тут чего. В лес и шла свою новую силу проверить. А тут такое. Проверила, так проверила. Только ничего не понятно. Ну, чем она двоих бандитов убила, если на них не видно прожжённой одежды? Молнией. А где след от молнии. Там всё одно след какой-никакой должен остаться. Слушала роман про попаданца в мальчика, там на спине у него целое дерево образовалось от удара молнии. У одного преступника, того, что в коричневой куртке, она же задрала свитер и рубаху на спине, никакого дерева, только рыжие веснушки. Противные. Крупные. Бр-р.

Чай заварился, пирожки согрелись и Марьяна залезла снова в кресло, поставила рядом с собой тарелку с пирожками, опять закуталась в одеяло и стала поглощать пирожки и запивать горячим даже обжигающим чаем. Вкусным. Володя купил в Берёзке цейлонский. Когда последний пирожок с рисом и мясом исчез куда-то, Левина убрала тарелку и поплотнее закутавшись в одеяло прикрыла глаза и задумалась о будущем. Бросят же её искать? Что ей дальше делать. Идти в зубные врачи она решительно не хотела. Передёргивало её если чувствовала от кого-нибудь запах изо рта. Ругала учениц, выгоняла с тренировок. А тут каждый день нюхать, зуб-то гниёт, воспаляется… Фу!

Больше ничего продумать про будущее Марьяна не успела. Заснула. И была разбужен тем самым стуком кулаками в дверь. Она подорвалась с кресла, но в одеяло же была закутана. Плюхнулась на пол, больно локоть ушибив. Даже искры из глаз сыпанули. Хорошо, что не подожгли комнату.

В дверь снова забухали. Марьяна Ильинична поднялась с пола и поспешила к двери. Открыла. Дверь закрывалась на английский замок. Сама захлопывалась. Нужно было крутануть ручку, чтобы открыть и конечно не в ту сторону начала крутить. На той стороне снова стукнули, и Марьяна наконец справилась с замком.

За дверью стоял человек в шинели синей с погонами капитана и синими просветами. Лётчик, что ли?

— Анна… — лётчик всмотрелся в лицо Левиной.

— Я…

— Ага. Так мы долго будем. — Лётчик достал удостоверение красное и раскрыв сунул Девиной под нос. — Следователь прокуратуры Максим Иванович Удальцов. Можно ваш паспорт? И пройти можно?

— Мар… Анна Абрамова. Паспорт? Сейчас… Заходите. — разволновавшись сначала Марьяна, пока ходила во вторую комнату за паспортом почти успокоилась.

— А чего не открывала Анна? — стал листать паспорт капитан.

— Задремала. Намёрзлась в лесу поела и заснула.

— Вот в лесу. Николай Петрович говорит, что это ты тропинку там натоптала у… Натоптала.

— Натоптала. Хотелось по лесу заснеженному прогуляться. А ни одной тропки нет. Снег в валенки попал, растаял. Замёрзла и ушла, так и не погуляла, — а чего — чистая правда.

— Во сколько ушла домой? — продолжал вертеть паспорт в руках следователь.

— Не знаю… А нет, знаю. Я когда пирожки покупала, то Зинка меня про время спросила. Было ровно половина первого. Но это пока я до столовой дошла. Около часа, получается ушла из леса. Даже раньше. Устала, медленно шла. Снег глубокий.

— В час. Понятно. Зина — это дочь Клавдии поварихи столовой,

— Она. «А что случилось?» —как можно наивнее хлопая ресницами спросила Марьяна.

— А ты Анна там никого в лесу не видела?

— В лесу. Да, я одна такая дура на сто километров. Ни одной тропинки нет. Никто не ходит в лес.

— А на дороге? Проезжали мимо машины?

— Нет. Воскресенье. Да и праздник завтра. Поздравляю вас. С наступающим.

— Спасибо. Держи. Да. Ты Анна, никуда пока из Гольево не уезжай.

— А что случилось? — теперь нужно тревогу изобразить.

— Василия Горбылёва убили…

— Ограбили?

— А ты откуда знаешь? — нахмурился следователь.

— Я же в швейной мастерской работаю. Васька у нас вчера всю партию недельную утром забрал, я ему грузить помогала. Он на рынок должен был отвезти. Ивановна ещё сказала, что там денег на жигулёнок.

— Да, на жигулёнок. Нет. Деньги на месте. Пошёл я к Зине схожу, спрошу про тебя.

— Я Ваську не убивала, чего спрашивать! — теперь злость нужна.