А Карен вдруг тепло улыбнулась и оперлась локтями о стол:

– Резвушка, а? Она дочурка нашей Мэгги Шарп из травматологии. Такое дите славное – мне аж еще одного спиногрыза хочется, как с ней повожусь. Только куда мне?

Тони оторвался от еды:

– А что с ней? Совсем плохо дело, раз отцу ее даже трогать нельзя?

Карен усмехнулась и отхлебнула кофе:

– Да ветрянка у нее. Чушь на постном масле. Просто Дон в детстве ветрянкой не болел, а у взрослых это не игрушки.

Тони подавился ветчиной:

– Ветрянка? Погоди, у меня оба ею болели, так весь день валялись и мороженое наворачивали за милую душу! А этот, здоровый, прямо подранком глядит, будто дитю завтра помирать! Он чего, совсем придурок?

Карен снова улыбнулась, и глаза ее слегка затуманились, словно ей вдруг вспомнился любимый в юности фильм.

– Уж таков Дон. Трясется над своими птенцами почище любой наседки. Ему куска пирога не всучишь – тут же детей глазами ищет, словно боится, что они уже с голода померли, пока он объедается. Сам на ржавый гвоздь напорется – и не заметит, а если кто из ребят чихнет – он тут же на стену лезет. Ничего, Мэгги его утешит.

Тони поморщился:

– А доктор Филипс утешить не мог? А ты? На него смотреть страшно.

– Дон мне не поверит, – спокойно пояснила Карен, – он и доктору не поверил. Он верит только Мэгги.

– Еще и подкаблучник, – ухмыльнулся Тони. Теперь, когда псих лишился драматического ореола, над его выходками уже тянуло позубоскалить.

А медсестра захлопнула коробку с завтраком и сухо ответила:

– У нас в деревне все их знают. Дон такое пережил – упаси тебя Боже то во сне увидать. Он за свою семью в угольную топку войдет и не оглянется. Сам-то так сдюжишь?

Уборщик растерянно сунул в рот остаток бутерброда. Пробубнил что-то невнятное, но Карен уже вышла, не дожидаясь ответа.

***

Медсестра Карен Солс была подлинной королевой домоседов. Покинув родную Шотландию сразу после выпуска из школы, она осела в Девоншире и больше ни разу его не покидала. Деревушка Пайнвуд была ее домом, соседи и сотрудники – ее семьей, и никакое прибавление в этой семье не проходило без ведома и искреннего участия медсестры Солс.

Более того, Карен была замужем за деревенским полисменом, так что никто лучше нее не помнил, как в тесном мирке Пайнвуда появилась Мэгги Шарп и ее муж.

В тот день, почти двенадцать лет назад, на главную улицу деревушки въехал древний "додж", чадящий так, словно в багажнике у него лежала тлеющая покрышка. Водительская дверца решительно распахнулась, и из машины показалась девица в мешковатом платье сиротского вида и с двумя длинными косами, будто Дороти, сбежавшая из страны Оз на угнанной колымаге.

Прошагав к полисмену, рассеянно потягивающему кофе у киоска, она без предисловий спросила:

– Сэр, в Пайнвуде есть жилье на съём? Нам с мужем нужна квартира.

Офицер Солс был единственным стражем порядка в Пайнвуде и вел там ленивое существование диванного кота. Все, от мэра и до детсадовских карапузов, запросто называли его Эриком, а потому от обращения "сэр" Солс невольно поперхнулся. Выпрямился, запоздало надел на лицо строгое выражение и поглядел на девицу сверху вниз, невольно прикидывая, на сколько лет та старше его дочери-восьмиклассницы, что за дурак дал этой птахе водительские права, и какого извращенца она называет "мужем". А затем взглянул на машину: из "доджа" неловко выбирался долговязый тощий паренек.

Припадая на правую ногу, он подошел к девице, едва достающей ему до подбородка, и прижал ее к себе, будто пытался закрыть от автоматного дула.

Солс откашлялся: этот заморыш был кем угодно, только не похитителем. Он уже совсем собрался спросить, не нужна ли ребятишкам настоящая помощь, как вдруг наткнулся на взгляд паренька, и меж лопаток скользнула беглая рябь мурашек – с мальчишеского лица смотрели усталые затравленные глаза. В молодости Солс, успевший побывать в Кувейте, видел такие у освобожденных военнопленных…

Пайнвудский полисмен уже лет десять не встречал даже карманного вора, но в густом супе человеческих душ проварился до самых костей, а потому понял: этим странным полувзрослым детям сейчас нужна вовсе не полиция.

– Жилье найдется, мисс, – мягко кивнул он девочке, а та резковато отчеканила:

– Миссис Шарп, офицер.

Уже через полчаса дымящий "додж" припарковался у калитки вдовы викария, сдававшей крохотный флигель, и ошеломленный Солс смотрел, как девочка спокойно протянула хозяйке два паспорта, совершенно настоящее свидетельство о браке, и уверенно подписала договор об аренде.