Слова служанки тронули даму.

– Я знала, что не ошиблась в тебе. Скажи, готова ли ты начать миссию прямо сейчас?

– Прямо сейчас?

– Нет, не совсем сейчас, потому что всё что ты должна, ты сделаeшь позже. Но к этой миссии нужно быть быть готовой. Вот почему я собираюсь приготовить тебя прямо сейчас.

Служанка подумала и кивнула.

– Очень хорошо, – сказала Иштар. – Тогда приготовься. Стой прямо и не шевелись. Я собираюсь сделать тебя мёртвой на короткое время, чтобы дать тебе способность видеть скрытые вещи. Потом я загружу в тебя свою программу.

– Как пожелает моя госпожа, – кротко ответила Ништу. – Я лишь боюсь, что я там могу встретить…

– ?

– … могу встретить там встретить иддимов. Это новая модификация. У них очень чувствительные сенсоры. Они могут почуять что мой аз–ту за тысячу джир. Я очень боюсь иддимов, госпожа.

– Тебе нечего бояться. Они не смогут обнаружить тебя за столь короткое время… так ты готова?

Служанка кивнула.

Иштар повернула самый жёлтый камень на своем ожерелье.

Яркие тончайшие желтые лучи брызнули из него, создав световую проекцию из множества клинописных символов, на лбу Ништу.

Иштар коснулась нескольких из них.

В следующее мгновение глаза Ништу закатились и всё её тело задрожало. Кожа Ништу стала пепельно-бледной и покрылась трещинами как старая штукатурка.

Иштар перевела взгляд на октаэдр, который тут же подлетел к ней. Она коснулась какого-то символа на нем. Справа появилась интерактивная голографическая панель.

– Ты меня слышишь?

– Да, моя госпожа. – Но голоса не было. По панели бежала строка светящейся клинописи.

– Теперь мне нужно кое-что изменить в твоём теле, – сказала дама и нажала на верхний левый символ.

Глаза Ништу начали дрожать. Затем они стали быстро уменьшаться в размерах, пока не исчезли окончательно. Через несколько секунд на её лице были видны только пустые глазницы.

– Ты чувствовала это? – поинтересовалась Иштар.

– Да, госпожа, – пробежала строка.

– Скажи, ты видишь что-то вокруг себя?

– Я слепа. Я ничего не вижу, – пробежала новая строка.

– Тебе было больно?

– Я мертва. Я не чувствую боли. Но чувствую любое прикосновение.

Иштар повернулась к октаэдру и нажала несколько символов в определённой последовательности. И снова на нём появился прозрачный круг с многочисленными маленькими значками, только на сей раз ещё с синей мерцающей линией внизу. Иштар прикоснулась к линии. Над октаэдром всплыла плоская голограмма с различными типами глаз. Она быстро прокрутила список вперед-назад, затем выбрала нужное – глаз с чёрным зрачком с ярко-жёлтой каймой и аквамариновой радужной оболочкой. Тогда она увеличила изображение и, после короткого раздумья, одобрительно кивнула. Голограмма глаза сделалась трехмерной и начала медленно вращаться. Затем быстрее. Затем ещё быстрее…

Иштар кивнула.

Голограмма замерла. Теперь глаз был прямо перед ней зрачком вперёд и смотрел на неё. Она сделала несколько быстрых коротких поворотов головы вправо–влево. Глаз синхронно повторил её движения.

– Эшу к-ут а-либ, – произнесла Иштар на древнем языке.

Глаз начал быстро увеличиваться в размерах, пока не стал в два раза больше ее самой.

– Э-рум ина!

Это было новое заклинание.

Глаз двинулся на неё. Она шагнула внутрь. Теперь она была внутри сферы. Сфера в виде глазного яблока тут же начала вращаться, каждый раз меняя свой угол. Это было завораживающее зрелище. На поверхности сферы возникли сотни картинок. Живые существа и растения. Галактики и планеты. Ландшафты. Города. События прошлого и настоящего в конечных и вечных мира, и многое, многое другое. Всё это хаотически двигалось, сталкивалось друг с другом и отлетало словно воздушные шары или или пузыри на воде, оставляя после себя жёлтые то ли брызги, то ли искры.

– Лек!

Всё остановилось. Сфера замерла, а затем исчезла.

Вслед за этим голова Ништу задрожала. В следующее мгновение что-то словно выползло изнутри её черепа и появилось в глазницах. Это были её новые глаза. Однако, как и прежде, видны были одни лишь белки. Зрачками Ништу словно смотрела вглубь себя.

– Что ты видишь сейчас? – спросила Иштар.

– Я вижу всё, моя госпожа, – ответила Ништу. – Я вижу вещи внутри и снаружи. Я вижу много других измерений. Я вижу жизнь в сотнях джир от себя. Я вижу кровеносные сосуды внутри тел инкубов в лаборатории Утук-Ара. Я вижу зародыши в утробах наложниц Нергала.

– Это твоё новое зрение, Ништу. Береги его. Оно будет необходимо для твоей миссии, – предупредила Иштар. – Знай, если что-то испортит твои глаза, твоя миссия будет обречена на неудачу.

– Слушаю и повинуюсь.

– Теперь я загружу в тебя программу.

И Иштар закрыла глаза, что–то подумала и произнесла. Как только она это произнесла – тут же появился шлем созидания, или на улланском «сагат-имбар». Шлем возник словно из ниоткуда и повис в воздухе перед ней на расстоянии вытянутой руки. Сагат-имбар был похож на был шар, или на овал, сделанный из зеленовато–жёлтых нитей, которые переплетались между собой и образовывали на поверхности точки вроде точек на глазах стрекозы или бабочки. От сферы к шее тянулись наплечники. Снизу от шеи вверх подымались два обода из неизвестного металла цвета аквамарина, которые смыкались на затылке и которые светились и играли всеми красками, а затем, через несколько секунд поменяли цвет на снежно-белый.

… Надев устройство, Иштар снова прикоснулась к октаэдру и что-то негромко произнесла. После её слов октаэдр развернулся на 180 градусов, и на его поверхности появилось несколько пиктограмм насекомых.

Иштар дотронулась до одной, похожей на осу.

Тут же нескольких шагах от неё появилась огромная трехмерная голограмма осы.

Иштар перевернула изображение на дисплее указательным пальцем. Голограмма сделала то же самое синхронно – оса повернулась к ней брюшком.

Иштар дважды коснулась пульсирующей красного символа внизу.