Через четверть часа она оказалась в районе, где еще сохранились остатки зданий. Свернула туда, где у людей было место для пополнения энергии, убедившись, что за ней никто не наблюдает. Кафе. Не сбавляя темпа, Анди сверилась с картой и прошагала на кухню. Одним движением вырвала и отшвырнула раковину. А потом с силой ударила кулаком в стену. И еще раз. И еще. Она била до тех пор, пока бетонный блок не раскрошился, открывая ей проход в подземный мир канализации.

Судя по темным пятнам и подтекам на стенах, когда-то тут было влажно и достаточно тепло. С тех пор прошло много времени. Тоннель просох и промерз. Анди умела различать запахи. Это было важно в ее работе. Она должна узнавать запах гари, медикаментов, алкоголя, табака и многого другого. Конечно, она не чувствовала это все так, как чувствовали люди. Ее тонко настроенные рецепторы улавливали запахи и обрабатывали их, сообщая обо всех аномалиях с ребенком или вокруг ребенка.

По спертому запаху в тоннеле она поняла, что им давно уже никто не пользовался. Несколько лет точно он стоял закупоренный.

Руководствуясь картой в своей голове, Анди шла к той точке, которая на поверхности соответствовала месту проведения работ. Ей приходилось петлять, обходя обвалы, иногда прокапывая лазы через них, поэтому путь по низу занял больше времени, чем по верху. Наконец она оказалась прямо в том месте, где срезала покров со своей ноги, – только под землей. Над ней нависал низкий и мрачный потолок.

Анди просканировала его. На этот раз очень внимательно, не пренебрегая пустотами. Если бы она в первый раз сделала то же самое, то легко бы обнаружила лаз. Он выделялся на карте, и по его форме было ясно, что это не стихийное образование, а созданное кем-то нарочно. Сейчас лаз располагался прямо над ней, за тонким слоем бетона и арматуры.

Анди подпрыгнула и зацепилась за давно мертвые высоковольтные кабели. Она повисла на потолке, не испытывая никаких неудобств от такого положения. Гравитацию придумали люди, ха! Анди ударила чуть правее собственной головы кулаком, который еще не успел восстановиться после предыдущей атаки на стену – из-за необходимости регенерировать ногу все остальные процессы замедлились. Анди подумала, что неплохо было бы иметь с собой запас жидкости. Но его не было. Она отвернулась и прикрыла глаза, защищая сенсоры от летящей вниз пыли, и ударила снова. Она должна добраться до ребенка. Оставалось лишь надеяться, что резервные системы жизнеобеспечения отработают корректно.

Лаз был узким и неровным, со множеством изгибов. Наиболее крутые повороты Анди преодолевала, развернув позвоночник на 180 градусов. Она изумлялась, как тут смог пробраться человеческий мальчишка. Впрочем, в ее программу было зашито, что ожидать от детенышей мужского пола до пубертатного возраста можно чего угодно. А в том, что он прополз именно тут, сомневаться не приходилось – Анди постоянно находила следы его присутствия: клочки волос, частицы кожи на остром камне. В некоторых местах он останавливался и плакал – сенсоры андроида улавливали едва заметные перемены запаха и остатки биологических выделений на камнях. Находя такие места, Анди старалась продвигаться скорее. Это было затруднительно, учитывая, что иногда лаз приходилось расширять. И тогда андроид работала медленно и осторожно, чтобы весь завал не рухнул, – иначе у мальчика точно не будет шансов выжить.

Наконец Анди засекла изменение температуры. Она начала различать сердцебиение ребенка. Ровное и мерное, очень сильное. Мальчик все еще спал.

Еще пара поворотов и Анди его увидела. Он сидел, привалившись к бетонному блоку, здоровой рукой прижимая больную к себе. Осколок стекла пробил руку насквозь и все еще торчал из раны.

«Молодец», – отметила про себя Анди. Она расчистила пространство вокруг, как могла избавилась от пыли и открыла аптечку. Приготовила все, что ей могло понадобиться, и взяла мальчика на руки, прижав его к себе и зафиксировав ногами так, чтобы он не смог вырваться. Он что-то пробормотал, но, к счастью, не проснулся. Одной рукой Анди зажала мальчику рот, а другой с силой дернула стекло. Оно вышло целиком.

Мальчик заорал и забился в ее железной хватке.

–– Тише, тише, ты молодец, – бормотала ему на ухо Анди, свободной рукой накладывая тугую повязку из пропитанного антисептиком бинта. Сейчас было важно остановить кровь. Ее было много. Но не так много, как если бы был задет важный сосуд. Мальчик продолжал стонать. – Сейчас я разожму ладонь, – сказала Анди. – Ты постараешься не кричать? Там, наверху, особи разбирают завалы. Если нас обнаружат, то меня уничтожат как изменницу, а тебя – как представителя вражеского вида без всяких разбирательств. Понимаешь меня?

Он кивнул.

–– Постараешься вести себя тихо? – Опять кивок. На секунду андроид решила, что детеныш все-таки заорет и их обоих сотрут в порошок. Выбирая место для извлечения осколка, Анди решила делать все там, где и нашла ребенка. С инородным телом в конечности он бы просто не смог преодолеть лабиринт, по которому забрался сюда. Но если боль окажется слишком сильной или маленький человек – слишком громким, то вероятность быть обнаруженными станет стопроцентной.

Однако Анди все же отпустила мальчика. Он с громким всхлипом втянул в себя воздух, но это был единственный звук, который он издал. Риск оправдался.

–– Ты молодец, – повторила Анди, фиксируя повязку. – Слышишь? Как тебя зовут?

–– Е-е-егор, – заикаясь, выдавил он. – Мне очень больно.

–– Я понимаю. Вот, держи. – Она протянула ему пару таблеток. – Это антибиотик и обезболивающее. Доза не очень большая, ты уже ранее принял сильное снотворное, нельзя переборщить с лекарствами. Поэтому боль не уйдет, но тебе станет легче. Обещаю. Воды нет, придется так глотать.

Егор послушно сунул таблетки в рот и с усилием проглотил их. Анди повысила температуру своего тела. Тепло действует на людей успокаивающе и заставляет их расслабиться. Мальчик замер, прижимаясь к ней. Постепенно его дрожь утихла.