Бегу на крышу и поднимаю дельтаплан. Надеваю лямки, которые сразу вызвали боль в плече и бегу навстречу ветру.

Дельтаплан ходит большими кругами в воздухе, но я чувствую, что все дальше и дальше удаляюсь от страшного места.

Легкие крылья хрустят от молодого леса. Я не представляю, куда попал. Сверху невидно ни огонька и темнота не позволила сориентироваться высоко я лечу или низко. Я на ощупь разбираю дельтаплан и, толкаясь лицом в стволы и ветки деревьев, тащу эту груду трубок и тряпья неизвестно куда. Вдруг лес расступился. Слабое пятно проселочной дороги выплыло перед глазами. Куда идти? Пойду по ветру. Первое темное пятно дома выплыло неожиданно. Нахожу дверь и толкаю ее. Открыто. В доме тишина, это не жилой дом. Зажигаю спичку и вижу брошенные вещи, кровать, стол. Отсюда бежали, испугались ядерной опасности. Спичка погасла, но уже ясно, куда запихать остатки дельтаплана. Я запихиваю их под кровать.

Рассвет стал слабо прорываться в окна. В доме нашел резиновые сапоги, брезентовую куртку, натянул на себя и закинув за спину рюкзак, вышел на улицу. Где я, куда же идти? Прохожу мимо мертвых домов и дорога выходит на асфальтовое шоссе. Оно пустынно. У дороги указатель, слабо просвечиваются буквы: "До Санкт Петербурга 71 километр".

Шум вертолета услышал сразу и залез под ближайшее дерево, потом на шоссе появился бронетранспортер и я понял, что лучше идти лесом и по кромке полей, благо солнце слабо прорывается из-за туч и можно сориентироваться. Иду девятый час в южном направлении и вдруг нарываюсь на дома. На улице мелькают прохожие. На одном из домов табличка: "Лужская газо-ремонтная служба". Я в Луге.

В электричке на Псков много народу. Все говорят о последних событиях.

– Сегодня я по радио слышал, - говорит старик, - все убегли. Никого не поймали.

– Мерзавцы, что наделали, до самого Петергофа землю отравили. От туда всех уже выселили. Все школы в Питере, учреждения, забиты семьями, вступает в разговор пожилая женщина.
– Я не понимаю, как надо отдавать власть мерзавцам, когда они от имени партии натворили такие безобразия.

– Это не они делали, это ультралевые.

– Какая разница, все равно коммунисты. Как к власти пришли, так поспешили, сразу флаги изменили на красные, создали комиссии по разбору приватизации. Все назад возвращать будут...

– Самое основное не это, они через думу и совет федерации протащили закон об ограничении прав президента. Теперь все возвратиться к старому.

– Какое же они право имеют менять конституцию?

– Они избранники народа...

– Дурной у нас народ.

И так всю дорогу.

В Пскове купил себе новую одежду и взял билет до Москвы.

– Это ты?

Алла Борисовна не верила своим глазам. Она с испугом затащила меня в квартиру.

– Почему ты не улетел со всеми?

– Надо же было всех прикрывать. Они улетели, я остался их подстраховывать.

– А Майка?

– Погибла. Почему ты не удивилась, что я жив?

– О чем ты говоришь?

– Майка перед смертью сказала, что это ваше задание прибить меня, решил соврать я ей.

– Коля, мне то же приказали, я приказала ей...

Алла Борисовна уже трясется от страха.

– Коля, я хочу жить. Не надо меня убивать. Что тебе нужно, все сделаю.

– Мне нужно лечь на дно, годков на пять. Ваши могут мне помочь?

– Нашу партию запретили. Всех разогнали, верхушку засадили в тюрьму.

– И это сделали новые власти?

– Конечно, они не хотели быть испачканными и быстренько тех кто им помогал, убрали.

– А ты как?

– Я? Я на прежнем месте.

– Значит шеф, который меня нанимал, умышленно подставил партию? Он для этого дела ее и создал?

– У шефа великолепная голова. Все это он задумал, чтобы попытаться сменить строй. И партию фанатов создал, дураков-то много, и деньги достал и тебя нанял.

– Я тебе сохраню жизнь. Но не дай бог, тебе рассказать про меня кому либо, даже своему шефу. А сейчас скажи, валютные пункты обмена еще работают?

– Им дали срок еще месяц. В соответствии с указом правительства, народ должен вернуть валюту государству в месячный срок.

– Я тебе дам десять тысяч долларов, пойди и обменяй. Я подожду здесь.

– Конечно, Коленька, сейчас иду.

Я отсчитываю ей доллары и провожаю до двери, потом подхожу к окну и наблюдаю за удаляющейся по улице фигурой. Береженого бог бережет. Надо выбраться самому с этой квартиры, мало ли... донесет все таки.

Я стою за киоском и наблюдаю за пунктом обмена валюты, он через дорогу. Вот она появилась из дверей и пройдя к перекрестку застыла перед красным огоньком светофора. С ревом проносятся машины и вдруг..., стоящий сзади Аллы парень толкает ее под черную "Тоету". Скрипят тормоза, парень бросился бежать. Я срываюсь с места и не обращая внимания на движущиеся машины, рванул через дорогу. Парень бежит расшвыривая прохожих, я за ним. Он во двор и мы несемся по грязным дворам, пока не выскакиваем на узкую улочку и тут мне повезло. Из подворотни выехал грузовик с крытым кузовом и он в пилился в ее бок. Я достал его и придавил к стенке.