Головная боль размером с Техас заставила меня остановиться на месте и сжимать между ладоней виски.

— Может случиться так, что у тебя не будет возможности выстрелить, — Стрэнд не двигался, но не стоило обманываться — еще шаг в сторону двери и он перехватит меня. Будет ли он при этом галантным? Навряд ли.

— Знаю, — выдохнула я, понимая, что этой ночью мне вновь будет тяжело спать.

Меня напрягало то, с какой периодичностью мои детские кошмары стали проявляться в последнее время. И головные боли от попыток воздействовать на мое сознание были благодатной почвой для их появления.

— Положи нож и садись на пол, — судя по его тону — ослушаться, значило несколько болезненных минут после.

Я села, приняв позу лотоса. Стрэнд опустился напротив, повторив мою позу. Сел он настолько близко, что мои колени касались его ног. Напряжение стало только сильнее.

— Загипнотизируй меня.

— Что? — я глупо моргнула. — Как?!

— Ты знаешь те ощущения, когда тебя пытаются загипнотизировать. Проделай со мной то же самое.

Отлично, очередной эксперимент от Йоана Стрэнда. Стоило порадоваться, что он не пытается меня напоить, пустить кровь или, того хуже, воткнуть клыки под кожу.

— Но, я же смертная. В смысле, у меня нет ваших способностей.

— И все же, даже мне не удалось пока найти ключ к твоей голове, Мэйер, — мягко и спокойно проговорил первородный. — Воспроизведи те ощущения, когда чувствуешь давление на сознание и опробуй послать мне похожий сигнал. Визуализируй его.

— Но…ладно, попробую, — пожала я плечами.

Какое-то время я старалась представить стену, толкала ее в сторону Йоана, представляла, что сношу его барьеры, но, естественно, ничего не выходило. Я чувствовала себя глупой. Ведь даже не знала, что конкретно нужно визуализировать. Ни стена, ни прут, ни меч, мне не помогли, от напряжения я вновь взмокла. Стрэнд так и продолжал скучно на меня смотреть.

— Расслабься. Чем больше напрягаешься, тем меньше у тебя шансов сдвинуться с мертвой точки. Процесс должен быть естественным.

— Издеваешься? Естественный процесс — дыхание, а не гипноз первородного. Ни один вампир не способен повлиять на твою голову, как же тогда смертная сможет?

Мои слова его не впечатлили. Стрэнд все еще ждал.

— Ты слишком много думаешь о том, кто я и кто ты.

— Но ты постоянно твердишь…

— А сейчас забудь, — нетерпеливо перебил он. — Черт, Мэйер, в данный момент тебя сковывает то, что ты знаешь. Твои легкие не осознают, что они такое, они просто есть и просто дышат. Гипноз такая же естественная вещь, это просто инструмент, как дыхание. Гипноз не знает кому принадлежит, он просто есть.

Я задумалась. Такое объяснение еще больше меня запутало.

— Гипноз — инструмент вампиров, никак не людей. Нет, конечно, знаю, что есть практики и люди, умеющие вводить других в это состояние, но то, что ощущаю я — другое. Это совсем нечеловеческая вещь.

— Вообще-то нет. Человек может этому научиться, нужно только слушать, а не препираться, Мэйер.

Недоверие было четко написано на моем лице. Неужели Йоан знал кого-то кто смог научиться этому? Верилось с трудом. Я ощущала вампирские чары, могла им противостоять и каждый раз, когда кто-то пытался меня загипнотизировать процесс ощущался по-разному. Иногда я даже не замечала воздействия, если вампир был недостаточно сильным или опытным, кто-то ощущался, как легкая щекотка. И только два вампира источали такую силу, что, даже не достигая цели гипноза, они влияли на меня и мое состояние. Йоан — стальная стена и боль, а мой новый знакомый Элрой — бархат и вожделение.

Я попыталась снова. Ничего не вышло. Я не могла заставить себя забыть о том, кем был он и кем была я. Границы в моей голове не стерлись, а лишь ужесточились: он — первородный вампир, я — смертная женщина. Вот и все. Никогда границы, между нами, не сотрутся. И если это когда-то все же случится, я либо умру, либо буду всю свою жизнь бежать опасаясь, что мне может это понравиться.

Пока мы молча сидели друг напротив друга, я вдруг осознала, что не должна пытаться на него влиять. Понимание пришло само собой, как те тени из моих кошмаров или невидимый демон, наблюдавший из всякой плотной тени в этом особняке. Она просто была, всегда со мной. Такая простая и очевидная мысль, что раньше я не придавала ей значения и не замечала.

Равно, как и Стрэнд.

Моя рука потянулась к его бледному лицу. Вампиры на ощупь не были холодными, как утверждали некоторые писатели или телешоу. Они были теплыми, иногда горячими, но никогда ледяными. С трудом можно было поверить, что они когда-то погибли при своем перерождении.

Кожа Стрэнда была мягкой и неожиданно горячей. Будто у него лихорадка. Раньше за ним я такого не замечала. Мне стало интересно, в зависимости от чего меняется его температура тела. Да еще и так мгновенно. Я заметила, как едва уловимо его брови дернулись. Он нахмурился, но не стал обрывать меня.

Я всей душой потянулась к нему, представляя, как рушу в голове барьеры, как сминаю стены, разрываю оковы и снимаю с себя всю защиту. Я точно не понимала, что делаю, лишь хотела, чтобы хотя бы на мгновение у него получилось. Несмотря на страх потерять контроль и себя, я изо всех сил пыталась открыться.

«Сними футболку», — это не было сбивающим приказом, моя голова не загудела от боли, не было ни зуда, ни какого-либо другого раздражающего фактора. Это просто раздалось у меня в голове. С таким же эффектом он мог просто сказать это в слух.