Я просто-напросто отключилась, не успев толком рассмотреть собственную гибель. Обидно, однако.

Хм, а про облака не лгали люди. Посмертие, кажется, обставлено с комфортом. Я плыла куда-то на облаке, и земные проблемы превратились в далекое жужжание, не имеющее никакого смысла. Нет, серьезно, кто-то продолжал жужжать и бубнить, хотя необходимости в этом не было никакой. Я хотела было жестко пресечь подобное поведение, но не смогла даже шевельнуться, а посему решила, что бубнежник останется безнаказанным. Ну и ладно. Карма потом всем все покажет. Мало не покажется.

***

В себя я пришла с дичайшей головной болью. Подобного похмелья у меня не было со времен… да ни разу в жизни не было. Даже когда я слегка переусердствовала с празднованием диплома, наутро лишь слегка тошнило и голова кружилась, а тут…

— Сколько же я выпила? — сдавленно пробормотала я, чувствуя, как маленькие гномики с молоточками орудуют в моей голове. Бриллианты добывают что ли? Так ведь нет там ничего. Честное слово, нет.

— Ты посмотри, Адрианчик, девочка еще и пьет, — восхитился слегка дребезжащий мужской голос, послав тем самым волну головной боли в мою и без того раскалывающуюся голову.

Веки, кажется, не желали разлепляться, независимо от прикладываемых мной усилий. Помянув — мысленно, конечно — всех предков говорившего нехорошим словом, я все же сумела открыть глаза.

Темноволосый мужчина с квадратной челюстью и густыми старательно нахмуренными бровями смотрел на меня. Его голубые глаза, казалось, буравили меня насквозь, и я с трудом удержалась от вопроса, как там мои кости, не сломаны ли. В конце концов, мужчине-рентгену виднее.

Заодно хотелось пригладить волосы и расправить блузку, хотя смысла в этом вообще никакого не было, ведь незнакомец уже видел меня в самый худший момент моей жизни. Да уж, умею я производить первое впечатление. А его отчего-то ужасно хотелось впечатлить. Наверное, потому что таких красивых мужчин я не видела… да никогда не видела. Четкая линия челюсти, твердые губы, прямая линия носа и греховно прекрасные голубые глаза из-под девичьих длинных ресниц. Этому человеку природа с лихвой отсыпала лучшего, что у нее было.

— Закономерно, но не слишком приятно, — раздался рядом чей-то ворчливый голос, разрушая повисшее напряжение. — Будь я лет на сорок моложе, ты бы глаз от меня отвести не могла, puiule. А так, конечно, все внимание Адриану.

Я перевела взгляд на говорившего и воспоминание острой вспышкой пронзило мой и без того изможденный разум:

— Вы спасли меня, — обвиняюще прокаркала я. Получилось слабенько, потому что в глотке словно стая ежей поселилась. — Из-под машины толкнули, а на вас она наехала и… — я зажмурилась, вспоминая, произошедшее, которое слилось в череду каких-то мутных картинок, но все же некоторые вещи я помнила. — Нет, она на вас не наехала! Вы превратились в ворона! О боже, в чертова ворона, как какой-то...

— Апчхи! — громко провозгласил незнакомец.

— А ты меня подхватил на руки и понес куда-то..

— Будь здоров, сынок, — бросил старик.

«Клодиу», наконец подсказала память. Он представился как дед Клодиу. Мы встретились в поезде.

— И чего голосить-то, puiule? Или ты думала, что я из летучих мышей? Так ведь это.. — он неопределенно покрутил ладонью: — выверты генетики. Сама понимаешь, как оно бывает. У этого вообще, — и он указал на голубоглазого незнакомца, — на перья аллергия. Представляешь, каково мне?

— Да, — промямлила я. — То есть, нет... конечно, нет. Понятия не имею. Вы.. вы оборотень. Самый настоящий оборотень, — наконец осознала я. Ну все, останутся теперь от меня рожки да ножки. Финита.

— С чего бы это? — кажется, искренне удивился Клодиу. — Какой же из меня оборотень. Упырь, самый натуральный. Вампир, проще говоря. Забыла что ли? Деда Клодиу забыла? Я же тебя ещё вот такую помню..

Незнакомец снова чихнул, сдавленно откашлялся, а потом вдруг придвинулся поближе. После десяти секунд старательного обнюхивания — я, может, и мечтала, чтобы симпатичный мужчина проявлял ко мне столь близкий интерес, но нюхать-то зачем? — он выдал:

— Дед, она вообще не из наших. Ты уверен, что…

— Да наша она! — отрубил Клодиу. — Дед ее, Петру, приятелем моим был. Петру Грыу. Хороший мужик такой…

— Моего дедушку звали Петру Урсу. А я Иляна Урсу, — одеревеневшим голосом сообщила я и так же спокойно поинтересовалась:

— Вы теперь меня съедите, да?

— Только если очень попросишь, — оскалился молодой мужчина и весело подмигнул.

— Зачем нам тебя есть? — поспешил развеять мои опасения старик. — Неизвестно, что там у тебя с кровью. Вирусы всякие, бактерии… Вон, сама призналась, что выпиваешь. Может у тебя ещё и холестерин высокий! В моём возрасте нужно тщательно следить за диетой!

Хмм… Возможно, он меня просто успокаивал. И не могу сказать, что я ему поверила. Откуда мне знать, может, они не любят пить кровь сошедшей с ума от страха женщины? Невкусно же, наверное. А холестерин (который у меня в порядке, между прочим!) тут вовсе ни при чём.

— Какая-то ты бледненькая, — озабоченно пробормотал Клодиу. — Бледненькая она, да? — решил он вдруг проконсультироваться относительно моего состояния с внуком. Если он ему вообще внук. От осинки не родятся апельсинки, а от вампиров вообще никто не рождается. Они же мертвые, куда им размножаться. С другой стороны, что я понимаю в настоящей сверхъестественной генетике? Может, они почкованием это делают? Или еще каким-нибудь нетрадиционным для людей способом. Скажем, как агент Смит из Матрицы — руками.