– Наставник. Извини, Ника. – обескураженно протянул мой грустный товарищ.

День третий

Спокойствие следующего утра нарушило бодрое Тимкино:

– Восемь утра. Ника, вставай!

«Не хватает пионерского горна» – подумалось мне, и, не раскрывая глаз, я проворчала в ответ:

– Тима, будь человеком. Дай поспать.

После чего отрубилась в сон. Снилась жуткая белиберда, из которой не могла выпутаться. Наконец наступила ясность, и я открыла глаза. Угу. Отлично. Десять! Самое время для проезжающих мимо машин, голосов детей в детском садике напротив, бесед дворников из соседних ЖЭКов. Начитывать книгу сегодня бесполезно.

– Ну надо же было столько продрыхнуть! День коту под хвост!

После некоторой паузы Тим осторожно произнёс:

– Ника, ты уверена, что говоришь на русском языке? Я понял каждое слово отдельно, а вместе – ничего. И что такое «продрыхнуть»?

– Тимочка, я очень даже говорю на русском языке. Ты даже не представляешь, насколько. И слава Богу. – ехидно отозвалась я. – И да, словом «Тимочка» я обращаюсь к тебе, там половина процентов твоего имени, и это не обидно.

– Я бы не сказал, Ника, что это не обидно. Ты сказала это в обидной манере. – голос Тимофея несколько дрогнул.

Конец ознакомительного фрагмента.