Мужчины продолжают обсуждать детали, а я поднимаюсь с кресла.

– Марин, ты куда?
– интересуется Юля.

– В туалет, сейчас подойду.

Незаметно вытираю влажные ладони о юбку, подхватываю свою сумку и выхожу из студии, ни на кого не оглядываясь. Надо подышать...

Каблуки гулко стучат по бетонному полу. Если бы я курила, я бы сейчас с удовольствием затянулась на общем балконе чёрной лестницы. Но я не курю, потому просто залетаю в уборную и, кинув сумку на длинную общую столешницу для трех умывальников, упираюсь взглядом в своё взбудораженное отражение в зеркале.

Глаза неестественно мерцают, зрачки большие, щеки горят даже сквозь плотный тон. И розовые пятна в районе V - образного декольте... Глубоко выдыхаю, медленно считаю про себя до десяти.

Я просто перенервничала, но...Всё прошло отлично!

И даже какая-то профессиональная гордость берёт - для меня это новая высота! Вот такое полноценное интервью со всей моей съемочной группой. И Колымов похвалил!

– У-и-и!

Не выдерживаю - пищу, начиная пританцовывать и посылая своему отражению воздушный поцелуй. Эндорфины бахают ударными дозами в кровь, как после выигранного марафонского забега.

Хлопок открывающейся двери заставляет вздрогнуть и замереть. Мгновение, и в отражении в зеркале за моей спиной появляется Тимур.

– Хорошее настроение?
– выгибает бровь.

Резко оборачиваюсь.

– Это женский туалет, - выпаливаю чуть резче, чем того требует ситуация.

Вместо ответа Керефов дергает внутреннюю защелку, отрезая нас от остального мира.

Отслеживаю этот жест. Сглатываю. Дрожь прокатывается по позвоночнику и ниже, превращая колени в желе.

– А ты внезапно такая правильная, - с ехидной ухмылкой наступает Керефов, как тигр, которому в миску мясо принесли.

– Уж какая есть, - бормочу, непроизвольно делая шаг назад.

Задница врезается в столешницу. Вцепляюсь в её мрамор пальцами, заводя руки назад.

– При нашем знакомстве не была, - Тимур уже рядом.

Совсем- совсем рядом...Упирается ладонями по обе стороны от меня, ткань его водолазки почти касается моего платья на груди, облачко дыхания опаляет кожу, а жгучий, словно туманящийся взгляд скользит по лицу.

И я бы поплыла только от этого, если бы Керефов вовремя не напомнил, как мы встретились. И что было после.

Я осознаю, что он не понимает, почему я упираюсь. "Ну ведь один раз уже дала, в чем проблема ещё пару раз" - у него словно бегущей строкой это на лбу светится.

Но ему придется понять. Или пусть катится к черту.

Я не ханжа и не считаю разовый секс чем-то ужасным, но тот самый “разовый” у нас уже был.

А дальше - либо нормально, либо никак...

– Ты воспринимаешь меня как человека, которого в реальности не существует. Я не Арина. Арины нет, - выдаю вслух.

Тимур театрально вздыхает, качнув головой.

– Не додумывай за меня, Марин. Что я воспринимаю и как...- отмахивается от моих слов, криво улыбнувшись, и неожиданно крепко обхватывает мою талию и подсаживает на столешницу.

Я только охнуть успеваю, а уже сижу с задранной почти до трусов юбкой и широко расставленными ногами, потому что между ними ловко вклинился Тимур.

– Ты что делаешь?- шокировано пищу, упираясь ладонями ему в грудь, пока Керефов лапает мои спину и бедра, прижимая к себе ещё ближе, - Пусти!

– М-м-м...чулочки. И пояс... Я сразу понял, что на твоей светлой коже охренительно смотреться будет, - трогая ажурные подвязки от комплекта подаренного белья урчит утробно этот охреневший хам, совершенно не обращая внимание на то, что я там вообще говорю!

Вместо этого наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею.

– Ты совсем что ли!
– отшатываюсь, резко толкая его в грудь.

Отстраняется только сейчас. Заторможено хлопает глазами. Взгляд поплывший совсем...И немного злой.

– Что блять не так?
– тихо рычит.

– Я не разрешала себя трогать!
– отклоняюсь назад как можно дальше, чтобы увеличить расстояние между нами и не так ярко ощущать его тепло и запах.

Но затея заведомо провальная, потому что твердой ширинкой джинсов он все равно давит мне прямо между ног.

– Да ты всё интервью сидела передо мной и с явным намеком себя трогала, - фыркает раздраженно Тимур, а я заливаюсь бордовым.

Значит заметил, да? Эм...Неловко теперь как...А нечего было сидеть с каменным лицом!

Чёрт...

Моё смущение столь очевидно, что в глазах у Тимура мелькают смешливые самодовольные черти, и самом, сбавляя обороты, снова переходит на интимный бархатный тон.

– Теперь, Мариш, я тоже хочу...- его взгляд зависает на моих губах.

Одна ладонь обхватывает шею сзади, а вторая гладит бедро, задирая ещё выше юбку.