Шрифт:
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Когда они пишут? Они же все время едут!
* * *
Вдали рыжеют города.В поселке звездно.Я допустимо молода,Еще не поздно Начать сбываться. По чуть-чуть,Как завещали.Мне обещали долгий путь,И я в начале. В сырых огромных городахНебес не видно.Я невозможно молода,И мне не стыдно. Средь сонных занесенных днейКак декораций,Неспешно становясь взрослей,Начну сбываться. * * *
В руках ребенка черновик.Исправлены слова.Он к обучению привык:Не страшно, если «два». Теперь он взрослый человек,И, став себе врагом,Свой проклинает черновек,Сметая все кругом. Смиренно ручку обронилИзмученный старик. Пускай хотя бы у душиУдастся чистолик. Александра Шик
Родилась в 1986 году. Живет в Великом Новгороде. Финалист Национальной молодежной литературной премии в номинации «Художественная книга: поэзия» (2020). Печаталась в новгородских сборниках «Литораль», «Вече», «Все поэты Новгородской области», «Точка отсчета», «Открытая дверь», а также в сборнике «На зимних поездах» (по итогам фестиваля «Авант-2012»).
* * *
А когда ничего не ждешь, случается чудо.Ты сидишь на песке и, играючи, строишь замки.Приучаешь себя к потерям, но почему-тоНе приучишь никак. До отчаяния жалко Этот маленький замок, построенный в одночасьеДля волны, ветерка и жестокой ноги ребенка.И такое абстрактное слово «счастье»Произносишь то тихо, то слишком громко. Ветер стих, и любуются замком дети,А лихая волна откатилась назад устало.Все пройдет, все развеется по планете,Но тебя только это и согревало. * * *
Когда не хочется бытьни классной мамочкой,ни модной дамочкой,А просто девочкой. И всех забот-то:занозы ковырять булавочкой,сидеть на лавочкеИ лузгать семечки, Во все глаза смотреть,как в белой маечкеголубоглазого шального мальчикаУвозят в августе вовне. Попросишь бабушку,чтоб было вкусно,подуй на пеночку,а чтоб не больно, не на коленочку,Подуй на сердце мне. * * *
Незнакомый мужской голосВыкрикивает твое имя на улице.Тебя бросает в пот, и пару секундТы думаешь, стоит ли оборачиваться.И когда наконец обернешься,Увидишь мужчину, с укоризной смотрящегоНа свою шестилетнюю дочь,Стоящую в луже.А тебя уже никогда не окликнет голосС отеческой укоризной.Но что-то снова и снова заставит тебя обернуться. * * *
Если меня не будет, когда ты придешь,Если серый асфальт будет так же блестящ и скучен,Ты присядь на диване и просто послушай дождь,А потом проживи мою жизнь, как я, только намного лучше. Назовись новым именем, поцелуй за меня детей,И зимой не ходи без варежек и рейтуз.И дыши, как будто бы жизнь одна на девять твоих смертейИ в бескрайнем мире твой путь прям и узок. Не пиши ничего, кроме списка завтрашних дел,Ни стихов, ни прозы, ни любовных писем.И пойми, что ни сытость душ, ни потребность тел —Ничто тебя не унизит. * * *
Если я снова буду, когда ты придешь,Я надеюсь, ты сможешь меня проститьЗа нелепую, но безобидную ложь,Будто я научилась жить. ИСТОРИЯ ДЖОЗЕФА ПРИСТЛИ
Судя по всему,Джозеф Пристли был никудышным священником.В его голове было столько вопросов,словно каждый деньна завтрак, обед и ужинон съедал по целому плоду с того самого дерева.Он спрашивал себя, почему в городе,где так много людей и камней,фыркающих лошадей и пыли,в городе, где так много неба,если научиться смотреть выше,в городе, где так много Бога,если научиться смотреть глубже,почему в этом городе ему так тяжело дышится?Почему там, где нет ни образа, ни подобия,где деревья сплошной стеной закрывают небо,растят свои кольца и безропотно отдают свою жизнь любому,кто их не просит – жуку или дровосеку,почему там – в лесу – так легко и свободно дышится полной грудью —и до дрожи и болион чувствует мир и Бога? Джозефу Пристли было мало ответов – он искал доказательств.И вот он пускает маленькую мышку под стеклянный колпак,смотрит, как она мечется в поисках вдохаи, не найдя его, падает и замирает.«Это ничего, —думает Джозеф Пристли, —я просто должен был знать,и теперь я знаю,другая выживет».Он берет еще одну мышку и вместе с ней под колпакставит горшочек с веточкой мяты,и хочет выйти из комнаты,но упирается во что-то большое и прозрачное.Ему становится душно и страшно,и только одна мысль крутится в его голове:я первая или вторая?первая или вторая? СИНДРОМ АДАМА
Ночью снова Лилит не спится, всё на ощупь считает ребра.«Вот тринадцатое – сгодится? – чтобы был из него воссозданТот, кто в губы целует нежно, кто дыханьем щекочет спину,Никогда не скажет, что любит. Можно мне из ребра мужчину,Чтоб помады хотелось алой, а еще каблуков и платьев,Чтобы я и не вспоминала, что лежало на мне проклятьеМилых мальчиков не в сезон: летом – жарких, зимой – холодных?Я не помню ничьих имен. Мне хотелось лишь быть свободной.И теперь я как та река, обмелевшая: ил, осколки.Я прошу теперь пустяка, и прошу, как всегда, ненадолго(Лицемерие про половины может только Адам сморозить):Можно мне из ребра мужчину, чтобы было не больно бросить?»