– Ну-у, не пугай.

– Я тебе серьезно говорю, а в конце концов, что ты теряешь здесь? Вот ты мне вчера говорил : « Родина, народ… это категории», не скрою, зацепил, но я тебе отвечу на это вот что. А что тебе дала, родина-то эта… или, может, народ этот твой, чего-нибудь тебе дал?

– Да он, Ген, мне ничего и не должен, честно говоря, он и сам-то, еле концы с концами сводит.

– Верно, вот для того, чтобы он концы с концами не сводил, и надо было давать возможность тебе и мне себя показать, а то, я вижу, не те себя все показывают.

– Согласен Ген, я же с тобой не спорю. Можно, я вот еще черной икры возьму?

– Ну, ты что спрашиваешь-то? Я все-таки миллионер, надеюсь, после нашего с тобой застолья не обеднею.

– Правда? Ну, спасибо, а то я обратил внимание, что чем богаче, тем жадней.

– Во всяком случае, это не про меня. Слушай дальше мои размышления. Может, ты здесь боишься оставить свою известность? Так тебя здесь никто не знает. Меня вот, допустим, в наших научных кругах знают, и тебе я известность гарантирую.

– Можно еще икорки?

– Да, пожалуйста, я, пожалуй, тебе с собой дам.

– А вот этого не надо… зачем привыкать?

– Как хочешь. Может, ты свою двушку потерять боишься? Так у тебя там свой дом будет. Впрочем, это я тебе уже говорил. Может, ты боишься, что зарплату тебе бедному платить не будут и пенсию начислять? То-то я вижу, вы с мамой решили на две пенсии шиковать. Я конечно понимаю! Зачем российскому пенсионеру миллионы долларов, когда ему такую пенсию начисляют? Ну, извини, что могу, то и предлагаю. Или, может, тебя здесь любовь неземная ждет?

– Да ладно, Ген, скажешь то же.

– Что, то же? Я тебе там найду такую жену, что сам, может, еще завидовать буду. Во – первых, ты очень молодо выглядишь, что, кстати, очень подозрительно, на эту тему, кстати, можем субсидирование выбить и провести исследования, может у тебя сломалось что в организме. Непорядок, надо привести все в норму, чтобы ты не выделялся. А во-вторых, там модно выходить молоденьким девушкам за старичков-миллионеров. Да, не улыбайся, любить тебя будут за деньги, но там все за деньги, поэтому никто и не удивится. Вон Трампа возьми, это я тебе в качестве примера выкатил. В конце концов, твои исследования не уйдут вместе с тобой в могилу, что случается среди русских кругом, да рядом, а все-таки пойдут на благо цивилизованному человечеству.

– Ну-у, вот мы и пользе для всего человечества заговорили.

– А я уже и не знаю, как тебя убеждать, я тебя уже второй день, как маленького уговариваю.

– Ген, да с чего ты взял, что у меня есть изобретения, на которых мы с тобой можем что-то заработать? Я, честно говоря, ничего особенного из себя и не корчил и что заслужил, то и имею.

– Ну, так ты мне покажи, что ты имеешь-то, а я уж сам определю, заработаем мы что-нибудь, или нет – это уж моя забота.

Какой ты странный Генка мужик. Да ка же я тебе покажу? Я же тебе говорил, где работаю. Пусть я не очень секретный, но все-таки работаю на оборонном предприятии.

– Ну… хорошо, хорошо, не волнуйся, не буду к тебе больше приставать. Ну, покажи, что у тебя есть несекретного.

– Ты издеваешься что ли Генка? У меня все секретное, я же не в частной лавочке работаю.

– Ну, хорошо, хорошо, не волнуйся. А я тебя в Массачусетсе с профессурой познакомлю, введу, так сказать, в научную элиту. О таком обществе можно только мечтать.

– Слушай, я как Диоген хожу с фонарем по миру и ищу людей. Что, есть среди твоей профессуры такие, которые ради ближнего последнюю рубаху снимут?

– А не Платон с фонарем ходил?

– А какая разница?

Ты прав, никакой, а что касается профессуры, то я, конечно, не проверял… но рубаху, ради тебя, они снимать точно не будут. А зачем? Там это не принято. Если ты без рубахи ходишь, то это твой демократический выбор.

– У них всегда это было не принято. Короче, Ген, я там дышать не смогу… я там умру. Я не могу тебе объяснить, но оттуда мертвечиной пахнет.

– А у нас не пахнет, что ли?

– У нас свежий ветерок подул, а оттуда несет так, что дышать не возможно. Я вообще удивляюсь, как ты там живешь, а ты мне все: дом здесь, дом там, на берегу океана, девочки в бикини. Пахнет плохо, я здесь за тридевять земель, и три океана чувствую. Да и вообще, для меня Родина не пустой звук.

– А-а, так ты идейный! А я-то думал, что ты думающая, свободная личность, а я еще сижу тут этого поросенка два дня уговариваю, а он у нас идейный. Значит, по-твоему, я может еще и родину продал? Ты, может, на это намекаешь?

– Я ни на что не намекаю, я конечно с мамой посоветуюсь, но скорее всего, никуда я не поеду. Я еще икорки возьму?

– Клади обратно, поросенок. Я, профессор, миллионер, на него, на это ничтожество два дня потратил и кучу продуктов, на этого нищеброда. С женой, в Массачусетсе посоветуешься, придурок.