Трудно себе представить, какую музыку можно извлечь с помощью копыт. Похоже, что этот венценосный гитарист был бы неплохим кандидатом в крыловский ансамбль. Помните: «Проказница Мартышка, / Осел, / Козел / Да косолапый Мишка / Затеяли сыграть Квартет»?

Вызывают интерес сцены из жизни Саламанки, изображенные Генрихом Гейне. «Вот сосед мой дон Энрикец, / Саламанкских дам губитель. / Только стенка отделяет / От меня его обитель. / Днем гуляет он, красоток / Обжигая гордым взглядом. / Вьется ус, бряцают шпоры, / И бегут собаки рядом. / Но в прохладный час вечерний / Он сидит, мечтая, дома, / И в руках его гитара, / И в груди его истома. / И как хватит он по струнам, / Как задаст им, бедным, жару! / Чтоб тебе холеру в брюхо / За твой голос и гитару!» (Из цикла «Опять на родину»)

Хлестко, иронично высказался великий немец, да и переводчик, Вильгельм Левик, не оплошал: его текст, с точки зрения эмоций, безукоризненно передает своеобразную лексику оригинала.

Увы, проклятия адресованы не только дону Энрикецу и заодно ни в чем не повинной гитаре! Уж она-то, наша любимица, никак не грешна в том, что попала в руки неумелого исполнителя.

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

Пушкин, Александр Сергеевич (1799–1837) — великий русский поэт. В юношеских стихах — поэт лицейского братства, «поклонник дружеской свободы, веселья, граций и ума», в ранних поэмах — певец ярких и вольных страстей («Руслан и Людмила», 1820, романтические «южные» поэмы «Кавказский пленник», 1820–1821, «Бахчисарайский фонтан», 1821–1823, и другие). Эстетическое освоение контекстов русской жизни (интеллектуального, социальноисторического, бытового) соединялось у Пушкина с живым восприятием разнородных европейских влияний, даром проникновения в другие культуры и эпохи. Многообразие

разработанных жанров и стилей («неукрашенная» проза «Повестей Белкина», 1830, повесть «Пиковая дама», 1833, и другие произведения, предвосхитившие развитие реалистического письма), легкость, изящество и точность стиха, рельефность и сила характеров (в крупных формах), «просвещенный гуманизм», универсальность поэтического мышления и самой личности Пушкина предопределили его первостепенное значение в отечественной словесности. Пушкин поднял ее на уровень мировой. Роман в стихах «Евгений Онегин» (1823–1831) воссоздает образ жизни и духовный состав «типического», преодолевающего байронизм героя и эволюцию близкого ему автора, уклад столичного и провинциального дворянства. В романе и во многих других сочинениях Пушкин обращается к проблемам индивидуализма, границ свободы, поставленным еще в «Цыганах» (1824). Им были впервые определены многие ведущие проблемы русской литературы XIX века, нередко в их трагическом противостоянии и неразрешимости — народ и власть, государство и личность, роль личности и народа в истории (трагедия «Борис Годунов», 1824–1825, опубликована в 1831, поэмы «Полтава», 1828, «Медный всадник», 1833, опубликована в 1837, роман «Капитанская дочка», 1836). В философской лирике 30-х годов, «маленьких трагедиях», созданных в 1830 году («Моцарт и Сальери», «Каменный гость», опубликованы в 1839, «Скупой рыцарь», опубликован в 1836), постоянные для пушкинской поэзии темы «дружества», любви, поэзии жизни, творческого призвания и воспоминаний дополняются обостренной постановкой коренных вопросов — смысла и оправдания бытия, смерти и бессмертия, душевного спасения, нравственного очищения и «милости».

Знаменитое стихотворение Александра Пушкина «Арион» излагает сюжет, заимствованный у Геродота. Арион некоторое время был кифаредом у тирана Коринфа Периандра, где разбогател. Отбывая на родину в Италию, он нанял корабль, чтобы перевезти свои сокровища. Однако команда задумала недоброе — умертвить певца. «В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере, позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный свой наряд, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь. Окончив песнь, он ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару».

Многозначительная параллель: русский поэт сравнивает свою судьбу с участью древнегреческого поэта и певца, аккомпанировавшего себе на кифаре!

Слово «гитара» в сочинениях Пушкина встречается одиннадцать раз, тогда как, скажем, «пистолет», «пистоль», «пистолетный» — более шестидесяти, «любовь» же со всеми ее производными формами — едва ли не полторы тысячи раз. Эта статистика математически точно характеризует сферы интересов поэта, сызмала тяготевшего к огнестрельному оружию, равнодушного к музыкальным инструментам и обладавшего пылким африканским темпераментом. Зная о трагедии на Черной речке, невольно сожалеешь, что русский гений регулярно тренировался в стрельбе, а не играл на гитаре. Пожалуй, язвительный куплет в адрес Дантеса под нехитрый гитарный аккомпанемент был бы более эффективен, чем последняя пуля, выпущенная им на дуэли.

Пушкин в «Пирующих студентах» соединил в одном из четверостиший Аполлона, певца и гитару: «Приближься, милый наш певец, / Любимый Аполлоном, / Воспой властителя сердец / Гитары тихим звоном».

Поэт оказывает гитаре высшие почести, ставя ее в один ряд с греческим богом!

В «Египетских ночах» Пушкина во многом поучителен следующий эпизод. Некий предприимчивый итальянец хочет дать в России ряд платных концертов на шестиструнной гитаре, причем намерен музыку и тексты романсов создавать прямо во время выступления, по темам, предложенным публикой. Он обращается за содействием к известному петербургскому поэту. «Импровизатор взял со стола гитару — и стал перед Чарским, перебирая струны костлявыми пальцами и ожидая его заказа.

— Вот вам тема, — сказал ему Чарский: — поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением».

Русский поэт трижды прав: народ не смеет диктовать гению свою волю. Талантливый художник, равно как и гитара, не любят диктата, им по праву принадлежит свобода самовыражения.

В чудесном послании лицеистам-однокашникам «19 октября», в том самом, которое начинается бессмертной строкой «Роняет лес багряный свой убор», Пушкин вспоминает безвременно почившего Н.А. Корсакова: «Он не пришел, кудрявый наш певец, / С огнем в очах, с гитарой сладкогласной: / Под миртами Италии прекрасной / Он тихо спит…»

Нет сомнения, что великий русский поэт по своему любил гитару — верную подругу веселых товарищеских вечеринок, полных шуток, смелых надежд и юного задора, вдохновенную певицу романтической, пылкой любви, чьи звуки рассеивали грусть утомленной души и мрак подступающего безвременья.

Романтическую душу гитары прекрасно понимал Пушкин, хотя и был всего лишь обыкновенным ценителем музыки. Возьмем стихотворение «Пока супруг тебя, красавицу младую…»: «Вот взошла луна златая, / Тише… чу… гитары звон… / Вот испанка молодая / Оперлася на балкон». Так писал они ничуть не ошибался: на берегах Гвадалквивира, в Севилье и Кордове, этот инструмент действительно стал символом таинственной ночи, серенады и возвышенной пылкой любви.