– Саид прислал мне море цветов. Я их выкинула в окно.

Зейнаб срывается с места, подскакивает к подоконнику и заглядывает на улицу.

– Да... Ты уничтожила целую оранжерею самых дорогих цветов, здесь их на тысячу долларов.

– Ну и пускай... Лучше скажи, что я повезу? Что в сумках?

– ... Обыкновенные безделушки: музыкальные шкатулки, вазочки, картинки.

– Какие картины?

– Обыкновенные, небольшие, рефракционные, переливающиеся от преломления света картины, сделанные турецкими мастерами.

– Да кто их у меня на родине все это возьмет?

– Я же тебе еще тогда говорила. Покупатель есть, он тебе за товар заплатит и еще даст вознаграждение. Он тебя сам найдет. Я уже отправила в Россию твой адрес, так что не беспокойся.

– А с картинками, на них не нужно всяких там лицензий?

– Не беспокойся, не нужно. Таможня все пропустит.

– Что же делать с Илиотом, вдруг этот взбесившийся толстяк меня все же до отъезда сумеет отправить в свой гарем.

– Он этого не сделает. После того, как ты отдубасила его помощников, ему намекнули, что ты можешь также изуродовать и его и потом, есть еще другие силы, которые смогут сдержать его темперамент. По крайней мере, ему уже дали понять, чтобы он не в свое дело не лез.

– И он как...?

– Ничего, скушал... Ты все же прости Перея, как-никак, если с нами работать будешь, то он тебе сделает много чего хорошего.

– Нет. Он сейчас меня чуть не продал, значит в дальнейшем нет гарантии, что продаст еще раз.

– Как хочешь. Я бы, от такого мужика... в общем сразу бы сдалась.

– Сдайся.

Зейнаб помолчала, потом протянула мне бумажку.

– Вот еще возьми. Здесь перечень товаров, что везешь и за сколько. Перед таможней пригодится.

– Хорошо.

– Тогда, до встречи. Приезжай в следующий раз.

– Мне здесь не понравилось и уже не очень хочется сюда возвращаться, но кто знает... если обстоятельства заставят и будет гарантия, что меня не тронут, тогда может быть приеду. Пока, верней, прощай.

В четыре часа в гостиницу вернулись девчата, таща огромные сумки. Ольга свалила свои тюки на пол, с облегчением плюхнулась на кровать и кивнула на мои вещи.

– Принесли все таки., надо же не надули.

– Принесли. На столе перечень, что в них.

– Дай взгляну.

Она не поленилась спрыгнуть с кровати и вцепилась в лист бумаги.

– Ты подумай, дешевле даже, чем на рынке. Не плохой товарец. А я в основном, тряпки, кофты, куртки, белье.

– Может это и лучше. Быстрей сплавишь.

– А хочешь я тебе помогу продать этот товар?

– Спасибо. Не надо. Я все должна делать сама.

– Как хочешь.

Ольга опять плюхается на кровать и протягивает ноги.

– И как они, сволочи, в такой жаре живут?

– Здесь еще есть вентиляция...

– Чувствую... Все равно, сволочи..., - она закрыла глаза.

Почти шесть вечера. Пока Ольга дрыхнет, я сбегала в забегаловку, что рядом с гостиницей. Там еле-еле доела макароны, приправленные таким острым соусом, что позже рот не могла закрыть. Пила зеленый чай и отгоняла мужиков, которые так и липли ко мне, приглашая во всякие поганые приключения. Когда в дурном настроении вернулась в гостиницу, то опять увидела администратора, тот еще более подобострастней кланялся передо мной.

– Мадам, вам письмо. Мне велели передать его вам.

– Что еще?

– Вам тут прислали...
– турок протягивает конверт, - сказали ни-ни-ни, она должна взять...

– Иначе опять обещали голову оторвать...

– Да, мадам. Такие серьезные люди, не только голову, но всех родных вырежут.

– Кто прислал, ты знаешь, кто прислал?

– Да, мадам, - с трудом этот тип разжимает губы, - знаю, но мне не велено говорить.

– Ну и хрен с тобой, не хочешь, не говори.

Я взяла конверт и поплелась к себе. Ольга по прежнему дрыхнет. Разваливаюсь на кровати и вскрываю почту. Это Касым с массой извинений. А пошел-ка он... Рву на части бумагу и выкидываю обрывки под кровать.

В часом семь вечера приперся Ахмед.

– Как дела, девочки? Все затоварились?

– Все, - отвечает посвежевшая ото сна Ольга.

– А меня отправили парламентером к вам.

– Ахмед, ты что? Разве мы воюем с кем либо?

– Ты то нет, - смеется Ахмед, - а вот Лена сумела разбить сердца мужской половине Стамбула, теперь остальные просят пощады.

– Вечно ты затаскиваешь ее в какие-нибудь авантюры.

– Побойся бога. То что на роду богом написано, то людям и дано.