– Здравствуйте! – произнесла, отведя взгляд от девочки и натягивая на свое лицо приветливую улыбку. Дочка значит. У него родилась дочь. И внутренняя боль стала сильней, а улыбка на лице шире, ибо две пары глаз были устремлены на меня. «Маму расстраивать нельзя» слова отца эхом зазвучали в голове, как и тогда, пять лет назад, когда мы забирали ее из больницы после микроинсульта.

– Привет, – я поднялась со своего места и присела на корточки возле девочки, стараясь унять непонятную дрожь, что прошибала тело, – как тебя зовут?

– Варвара, – она сжимала в руке потрепанную куклу, явно очень любимую судя по ее внешнему виду и открытым, прямым взглядом смотрела на меня.

– А меня Соня. Это твоя кукла?

– Да.

– А как ее зовут?

– Аврора.

– Я когда была маленькой, у меня тоже была любимая кукла.

– А где она сейчас?

– Не знаю. Выбросили, наверное, я же выросла.

– Чего это выбросили, – произнесла мама, схватившись за пакет с посудой протянутый тетей Диной, – в комнате твоей на шкафу до сих пор сидит.

– А можно мне посмотреть? – Варвара, тут же выпустила из своей ладошки руку бабушки.

– Не сегодня, – Дина снова взяла ее за руку. – В следующий раз.

– Почему же? Попейте чаю, посплетничайте. А мы с Варварой пойдем, поиграем. Да? – я улыбнулась тете Дине настолько приветливо, насколько могла. Создав впечатление легкости и беззаботности. Максимально заглушая уже воющий ад, что разверзся внутри, с каждой минутой поглощавший меня все больше. И дав понять маме, что все в полном порядке.

Протянула девочке руку и когда она своей маленькой ладошкой сжала мои пальцы, едва не взвыла от болезненного укола своих несбывшихся когда-то надежд.

Сняв со шкафа свою старую, наполовину лысую куклу и еще целую коробку своих детских игрушек уселась с Варварой на ковер, смотря, с каким интересом она все рассматривает, попутно рассказывая про свои игрушки. Я слушала, улыбаясь, стараясь заглушить в себе желание разреветься прям тут, перед ней. Ее маленькие пальчики гладили редкие волосы видавшей жизнь куклы, а я не могла отвести от нее взгляда. А ведь у меня сейчас тоже могла быть дочь…. Или сын… У нас мог бы быть ребенок. И от щемящей в груди боли закусила губу. На мгновение, отводя взгляд. Острое чувство потери, всплыв из прошлого, медленно затапливало мои внутренности, наполняя меня болью.

– Я случайно, правда, – вдруг донеслось до моего слуха, внезапно вырывая меня из потока невеселых мыслей.

– Что?

– Я не специально, – и она показала в своих руках старого пупса и отвалившуюся от него руку.

– О, это не ты, это у него давно такая проблема.

– Ты просто нахмурилась. Я подумала, что ты расстроилась.

– Нет. Совсем не расстроилась.

– Недавно Катька, это девочка из моей группы в саду, порвала платье Авроре, – серьезно произнесла Варвара.

– И ты расстроилась?

– Да. И разозлилась.

– Наверное, очень обиделась на Катьку? – поинтересовалась, смотря детские глаза, наполненные такой открытостью и честностью, какой нет ни у одного взрослого.

– Сначала да. А потом накидала хлеба в ее компот на обеде, – в ее взгляде в этот момент мелькнули чертенята, и это вызвало мои искренний смех и полное умиление этим ребенком.

– Варь, пошли домой, – в комнату заглянула тетя Дина.

– Ну, баб, можно, я еще чуть-чуть поиграю, пожалуйста.

– В следующий раз, дорогая.

– Я еще не все посмотрела, – она шумно выдохнула, но взяв свою Аврору, подошла к бабушке.

– Возьми все с собой, – предложила я, не желая, чтобы она огорчалась, чтоб этот свет, что есть еще в ее глазах, хоть на мгновение мог потускнеть, особенно по такой пустяковой причине.

– Сонь, не нужно, у нее этих игрушек дома в каждом углу, – попыталась отказаться тетя Дина.

– Ну, баб, ну, пожалуйста. Я поиграю и обратно тете верну, – заканючила Варвара.

Уговорив Дину, я упаковала все в большой пакет, уверив, что ничего возвращать не нужно.

– А как же твоя любимая кукла? – Варвара снова посмотрела на меня своими широко раскрытыми глазами.

– Она давно скучает в одиночестве, ей будет хорошо, если с ней кто-то поиграет.

Проводив гостей, повернулась к маме, на моем лице была снова спокойная, задорная улыбка, без тени печали.

– Мамуль, а меня кормить-то будут?

– Конечно. Совсем я закрутилась. Пойдем.

Я пошла за мамой на кухню, набирая сообщение Егору.