– Вы кто?

– Твое время пришло, Васек. Я пришел к тебе от капитана Григорьянца, помнишь такого.

Капитан Григорьянц был "крестным отцом" Васька. Он его завербовал, он его и вел. Васек не знал только одного, что капитан год назад умер от рака.

– Да, - пелена тоски сразу пропала с его глаз.
– Заходите.

Старая изба грязна и неубрана, кругом горы мусора, грязной посуды и до сотни бутылок, пылившихся в углу.

– Извините, - сипит Васек, - угостить нечем. Я все по столовым и забегаловкам. Как жена ушла, так и мыкаюсь.

Жена у него ушла из-за пьянства и мордобоя.

– Я принес кое- что.

На грязном столе появляется бутылка "Московской" и сверток с колбасой и хлебом. Васек совсем оживает и бежит мыть стаканы. Мы выпиваем по первой.

– Так чего обо мне через столько времени вспомнили?

– Ты по прежнему шоферишь?

– А как же, у меня "маз".

– Он исправен?

– Обижаешь. Я в этом еще соображаю.

– Нужно, чтобы ты своей машиной, протаранил кое-кого.

Васек жует хлеб с колбасой и уныло крутит стакан.

– Вы меня потом вытащите?

– Разве мы тебя один раз не спасли? Не только вытащим, но и опять переправим на новое место.

– Хочу на юг...

– Под Ставрополь, согласен?

Васек кивает головой, сам хватает бутылку и наливает в свой стакан. Ритмично двигается кадык, водка толчками исчезает из стакана. Он вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Заметано. Так на кого надо наехать?

Мы тренировались несколько раз, засекая секундомер с момента старта до выезда на шоссе.

– Ничего не выйдет, - уныло ныл Васек.

– Выйдет. Давай еще раз. Нам дадут отмашку с того холма, значит, через две минуты пятнадцать секунд, ты должен встретиться со второй машиной.

– А если дождь, непогода?

– Значит надо выложиться. Давай попробуем еще раз.

Я сижу в кабине грузовика и держу в руках хронометр.

– Внимание. Пошел.

Машина рванула и меня подбросило чуть не до потолка кабины. Васек несся как угорелый, через две минуты, десять секунд мы были у цели, то есть, у перекрестка.

– Молодец. Так держать.

Васек криво улыбается.

– На пять секунд раньше, опять не попали.

– Эти пять секунд, тебе на непогоду..., если она будет.

В этот день, я вылил в Васька только пол бутылки водки. Еще вчера машину загрузили картошкой и натянули на нее брезент. Теперь мы на проселочной дороге, тянущейся до магистрали, прятались за небольшим холмом. На высокой горке у магистрали четко, несмотря на дождь, выделялась фигура женщины. Ровно в 9.45 она подала нам сигнал зонтиком. Я подбежал к машине.

– Васек, давай. Не забудь, только таранить вторую машину.

– Здрав, був, - невпопад буркнул тот.

Васек сжался над рулем и самосвал попер... Теперь мне надо удирать. Я ушел в лес.

В этот день в Москве по радио и телевидению траурные марши, в Минске погиб член политбюро Машеров. Самосвал с пьяным шофером наехал на его бронированный автомобиль. Как ни странно, несмотря на нервозную обстановку в управлении и на похоронное состояние власти, на следующий день ко мне в приемную позвонил Андропов.

– Надя, ты не можешь сегодня вечером быть свободной?

– Как скажите Юрий Владимирович.

– Я заеду за тобой часиков в семь.

– Хорошо.

Я долго колебалась, сообщить об этом Цвигуну или нет, но потом решилась.

– Семен Кузьмич, можно к вам?
– спросила я его, приоткрыв дверь кабинета.

– А... Надя, входи.

Сажусь на кончик стула и жду, когда мой шеф освободиться от бумаги. Наконец он поднимает голову.

– Ты все видела там... на дороге?

– Все.

– Теперь помалкивай. У меня в КГБ свой маленький мирок исполнителей и работников. Никто друг друга не знает, никто ничего не видел. Что у тебя?

– Меня сегодня пригласил прогуляться с собой Юрий Владимирович.

– Так, так. Прогуляйся. Все расскажешь завтра.

Он был очень милым. Свез меня в ресторан "Россия", заказал самого лучшего вина и яств.

– Если бы ты знала, Надя, как я устал, - чуть пригубив бокал, начал он.

– Я сама вижу, как вы работаете. Нечего удивляться, что очень устаете.