Когда Герда уже настолько устала от пережитого, что не могла больше сдерживать слез, на верхней галерее появился Кай. Хмурый и как будто рассерженный. У его ног застыл Лёд, мех которого снова был белоснежным.

Окинув зал недовольным взглядом, юноша спустился вниз и подошел к Герде. Бьорки как раз заканчивал зашивать рану на бедре, и Герда уже не плакала. Только тихо всхлипывала, вытирая рукой распухший нос. Кай ухватил ее за подбородок и не позволил отвести взгляда. Нахмурился еще больше, рассматривая ссадины на ее лице и, не оборачиваясь, произнес:

– Передайте Дин, что если она в ближайшее время попадется мне на глаза, то вряд ли доживет до следующего полнолуния. – Бирк попытался было ответить, но Кай прервал его, добавив: – Вас это тоже касается. Обоих!

– Утащи тебя каменные горгульи, Кай! – воскликнул Питер. – Это была просто шутка!

Рядом с его лицом раздалось клацанье волчьих зубов. А потом в зале стало тихо.

Дни полетели незаметно. Герда уже и не смогла бы сказать, как давно находится на Проклятом острове, если бы Ледяной замок не жил в ожидании полнолуния. Календарь на стене в большом зале представлял собой огромные счеты: деревянную раму, в половину человеческого роста, на которую был натянут китовый ус. Двенадцать толстых струн, по двадцать восемь костяшек, украшенных рунами, на каждой. Утром, перед тем как разжечь в очаге огонь, Бьорки непременно двигал одну из них, с левого края на правый, сейчас – на третьей сверху струне. Первые дни Герда никак не могла понять, что это такое. Пока Кай, ехидно улыбаясь, не объяснил ей, что таким образом они ведут отсчет времени.

Полнолуние тем временем приближалось, Кай становился все более замкнутым, Бьорки – суетливым, а Лёд все чаще пропадал за стенами замка.

Герда сидела в самом дальнем конце стола и угрюмо ковырялась ложкой в тарелке с кашей, которая уже успела остыть и даже затянуться грязновато-белой пленкой. Где Бьорки брал молоко, для девочки оставалось загадкой, но, хорошенько подумав, она решила, что не хочет знать ответ на этот вопрос. Каша в любом случае была невкусной. Густая, пресная и вязкая, она обволакивала горло так, что каждый глоток давался с огромным трудом. В этот раз Кай появился со стороны кухни. Юноша был на удивление в хорошем расположении духа и даже уселся рядом с Гердой, случайно задев ее локтем. Ей хотелось думать, что случайно. Ложка со звоном полетела под стол, перепачкав кашей шерстяную куртку, которую только вчера вручил ей Бьорки. Герда выругалась и покраснела. Кай захохотал. Но смех этот внезапно оборвался, и юноша спросил:

– Как у тебя дела?

– Нормально, – Герда пожала плечами, одновременно пытаясь оттереть грязные пятна на груди и штанах.

Кай хмыкнул.

– А сны не снятся?

Герда задумалась. Нет, сны ей не снились. Только странное чувство, что Кая она знает давным-давно, усиливалось с каждым днем.

– Скажи, а ты совсем ничего не помнишь? – спросила она у юноши.

Тот помотал головой.

– Мне кажется, что я жил в Ледяном замке всегда. То есть я знаю, что Бирк появился раньше, а Питер немного позже меня, – Кай замолчал, задумавшись. – Потом Лёд притащил кого-то из младших. Но я не помню, сколько времени прошло с тех пор. Знаю только, что ты появилась перед прошлым полнолунием.

– А Дин?

– Не знаю, – Кай растерянно пожал плечами.

– А Бьорки?

Но Кай не успел ответить. Двери, ведущие наружу, распахнулись, и на пороге появился Бирк. Рядом с ним, направив на Кая горделивый взгляд, застыл Лёд.

– Нет, нет и нет! – в сотый раз повторял Кай. – Ее ноги не будет в замке. И ты не хуже меня знаешь, что я прав, брат!

Бирк только хмыкнул, скрывая улыбку. Герде рассказали, что на этом обращении когда-то, он уже и сам не помнил когда, настоял Бьорки.

Кай бросил на Бирка разъяренный взгляд, но промолчал.

Лёд лежал на боку у очага, вытянувшись во весь рост и дремал, прикрыв глаза и изредка тонко повизгивая во сне. Герда догадывалась, что это вполне могло быть умелой игрой. Искренним нежеланием ввязываться в конфликт.

– Ты понимаешь, что это очень жестоко? – кипятился Бирк. – Оставить их в лесу?

– А натравить на вас серых гномов – это было не жестоко? – Кай издевательски приподнял одну бровь, ожидая ответа.

– Она раскаивается!

– Черта с два! Дин не способна на раскаяние! – заявил Кай. – Питер с мальчиками могут возвращаться. Но только на ночь полнолуния. Но ее я не желаю видеть!

– Это не твой замок! – вспылил Бирк.

– Это наш замок, брат! – медленно произнес Кай. – И я хочу, чтобы здесь было безопасно. Для всех.

– Мечтай! – рассерженно бросил Бирк. – Пока жив проклятый колдун, – он кивнул в сторону безмятежно спящего волка, – никто не может чувствовать себя в безопасности. Ни в этом мире, и ни в каком другом!

Кай не нашелся с ответом, и спор сам собой затих.

А через пару дней замок снова наводнили дети. Герда насчитала чуть ли не десяток мальчишек, и самому младшему из них было лет семь – восемь – белокурый малыш с небесно-голубыми глазами испуганно жался к Бирку. Самому старшему – вряд ли больше двенадцати. Герда поймала себя на мысли, что не помнит, сколько ей лет.

"Шестнадцать! – повторила она про себя. – Прошлым летом мне исполнилось шестнадцать! Или пятнадцать?"

Лето – она стала забывать и это. Образы из прошлого призрачными тенями кружились перед ее глазами, но она не могла ухватиться ни за один из них. Странные то ли воспоминания, то ли сны.