– Злой ты. Как медведь с глиной в жопе, – вздохнул Георгий и махнул мне рукой. – Пошли, Вано.

Я улыбнулся Степе и пошел за грузином, который, как ни в чем не бывало, продолжил свою экскурсию.

Внутри больница представляла собой печальное зрелище. От странного запаха заболела голова и меня замутило. Воняло здесь куда хуже школьного туалета и казалось, что запах намертво въелся в облупившиеся стены, покрытые болотно-зеленой краской, и в нехитрую мебель. Вонь была такой сильной, что я закашлялся, заставив Георгия рассмеяться. Он терпеливо дождался, когда я закончу кашлять и, снова махнув рукой, позвал за собой.

– Что, Вано? Воняет? – хитро улыбнувшись, спросил грузин, поднимаясь по лестнице.

– Воняет, – согласился я.

– Нет. Это еще не воняет, – ответил он. – Значит, смотри. На первом у нас приемный покой и в другом крыле дневной стационар. На втором поликлиническое. На третьем санаторное и паллиативное. А на четвертом, как уже понял, острое и экспертное. Но в экспертном сейчас только уклонисты. Думают, что самые умные… Но все всё понимают.

– А работаете сутки через трое? – спросил я. Георгий кивнул.

– Чаще всего. Иногда сутки через двое, когда нужда приспичит.

– А что делать надо?

– А что скажут, Вано, – гоготнул Георгий. – Но ты не бзди. Все покажем и расскажем.

– Надеюсь, – вздохнул я. Голова с непривычки шла кругом. Грузин открыл причудливым ключом тяжелую дверь и, пропустив меня, тут же её запер. А я, приоткрыв рот, смотрел вперед. Там, за еще одной дверью располагалось отделение, в котором мне предстояло работать два с половиной года. Однако Георгий потянул меня за руку и втолкнул в неприметную дверку с табличкой «Заведующий отделением» на ней.

Внутри кабинет был завален папками, стопками бумаг и книгами, а в центре, за столом рядом с окном, сидела внушающая уважение женщина в белом халате. Лицо широкое, обрамленное грубыми складками. Руки крепкие, мозолистые, как у деревенского мужика. Она мрачно посмотрела на нас, поджала губы и покачала головой.

– Лишь бы не работать, Гелашвили. Где тебя носит?

– Арин Андреевна, зачем обижаете? За новеньким вот ходил, – надулся Георгий, но женщину его обида не тронула. Она перевела взгляд колючих, черных глаз на меня и подалась вперед.

– Иван Селиванов, значит?

– Да, – кивнул я.

– Меня зовут Безуглова Арина Андреевна. Заведующая отделением.

– Очень приятно.

– Это пока, – съязвила она. – В курс дела тебя введет Жора и Вика Милованова, старшая медсестра. Правила просты и повторять их я не буду. Уволиться так просто ты не сможешь. Сам согласился на это, значит, хоть усрись, но работу делай. А теперь запоминай. К больным спиной не поворачиваться. К буйным входишь только с другим санитаром. Всегда будь собранным и внимательным. Выполняй то, что тебе сказали. И главное, Селиванов. Никому не верь и не показывай слабину. Понял?

– Да, Арина Андреевна.

– Надеюсь. Жора, – она посмотрела на грузина, – пусть первую неделю-две один не ходит. Или с тобой или со Степой. Ну и с остальными познакомь, пусть обживается. Свободны.

– Пошли, Вано, – поторопил меня Георгий и буквально вытолкал из кабинета. Я с трудом сдержал улыбку. Грузин определенно боялся заведующей. Да так сильно, что даже этого не скрывал.

– Суровая женщина, – честно признался я, пока Георгий возился с ключами.

– У суровых женщин пизда между ног, – понизив голос, ответил грузин. – А у нее хуй, Вано. Пошли, отделение наше покажу.

– А ты всегда здесь или… ох, блядь, – поморщился я, когда Георгий открыл дверь, ведущую в отделение. В нос ударил резкий запах мочи, говна и пота, а вместе с ними на уши обрушился монотонный гул, прерываемый вскриками или безумным смехом.

– Добро пожаловать, – усмехнулся Георгий, правда улыбку, как ветром сдуло, когда к нам приблизился странный мужчина. Он оскалился, заставив меня попятиться, и зашипел. Зубов у мужчины почти не было. Остались только желтые резцы, что придавало его оскалу эффектности. Однако грузина это не смутило. Он нахмурился и влепил шипящему затрещину, после чего рявкнул. – А, ну, пшел нахуй! Шэни дэда мовткан (твою маму ебал).

– Чего это он шипит? – настороженно спросил я, когда мужчина убежал вперед по коридору и скрылся в одной из палат.

– Вампир он, – ответил Георгий и, вздохнув, добавил. – Гамоклевебули (охуевший).

– Вампир?

– Ага. Так, смотри. Там, – грузин указал толстым пальцем вдаль, куда сбежал шипящий, – наблюдательные палаты. Где особо буйные и новенькие сидят. С ними всегда двое санитаров и сестричка. За дверью в конце коридора экспертное отделение.

– А ближе к выходу те, кто почти готов к выписке? – уточнил я. Георгий расплылся в улыбке и похлопал меня ладонью по спине.