Когда за мальчиком хлопнула дверь, он улыбнулся:

– Ишь ты, летать он хочет! Лыжи Гиви Сахадзе ему подавай... А падать он не хочет? Шлепаться, шмякаться, брякаться... Как там еще, а?

– Ничего...
– сказал старый тренер серьезно.
– Главное-то ведь и вправду - летать! А падать... Падать жизнь сама научит... И падать и вставать!

И посмотрел на Гиви.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА И ПИРОЖКИ С КАПУСТОЙ

Светлане

– Сказку вы все хорошо знаете, - сказала Светлана Яковлевна, воспитательница младшего отряда.
– Теперь давайте импровизировать...

– Чего делать?
– испуганно переспросил Саша Воробьев. В свои одиннадцать лет он был невероятно длинным, за что носил прозвище "Дяденька, достань воробушка!". Подходящей роли ему не нашлось, и он был привлечен к постройке декораций.

– Им-про-ви-зи-ро-вать...
– свистящим шепотом сказал его дружок-закадыка Стасик Аверкин, тоже невероятного баскетбольного роста. Это значит - дурака валять... Делай что хочешь!

Он был очень начитанным мальчиком...

– Ага! Идет это, значит, Серый Волк по тропиночке и встречается ему... барон Мюнхаузен...

– И посылает его, конечно, в другую сторону...

– А там Кот в сапогах. Он и говорит...

– Дорогие Бременские музыканты!

– Правильно... Тут, мол, у меня есть ударная установочка...

– Дед бил-бил, не разбил... Баба била-била, не разбила... И вообще как вы относитесь к "Бони М"?!

– Стоп, стоп!
– остановила разбушевавшуюся ребячью фантазию режиссерша-постановщица Светлана Яковлевна.
– Очень хорошо! Есть много дельных предложений. Разумеется, мы используем музыку и из "Бременских музыкантов", и записи "Бони М", и других ансамблей, а еще - вот такую...

И она сыграла на довольно-таки расстроенном лагерном пианино забавную музыку.

– Это кто?
– спросили ее.
– АББА, что ли?

– Нет... Это Прокофьев. Музыка к пьесе "Петя и Волк".

– Ладно...
– снисходительно сказал Стае.
– Годится. Технику я беру на себя.

– А Серый Волк будет петь песенку крокодила Гены!
– проворковала второклассница Маша Ильина, которую единогласно утвердили на роль Красной Шапочки.

– Еще чего!
– взбеленился будущий Серый Волк.
– Я тебе что - чокнутый? С ами песенку придумаем! Мы что, "боников" хуже? Верно, Стас?

И верный Стас согласно мотнул головой.

Начались муки творчества.

На следующий день, самодовольно пыхтя, волнуясь и скрывая авторское тщеславие, Серый Волк предложил песенку собственноручного изготовления:

Я - голодный серый Волк!

День и ночь зубами щелк!

Я не верю вам совсем,

Ам! И съем!

Верный друг Стасик извлек из гитары несколько бурных аккордов.

Он был человеком очень разнообразных дарований...

– Очень хорошо...
– похвалила соавторов Светлана Яковлевна.
– Главное энергично. На ближайшей репетиции, правда, с этой песенкой произошел некоторый конфуз. Дело в том, что репетиции шли не в клубе, где можно было запереть двери - и все, а так сказать, на открытой сцене, по случаю жаркой погоды. И хотя работу над спектаклем пытались держать в тайне и по близлежащим дорожкам выставили патрули, бдительно перехватывающие лазутчиков из других отрядов, - это помогало мало. Болельщики и доморощенные критики появлялись в самых неож по-пластунски из кустов акации, сваливались с крыши и даже вылезали, все в мусоре и паутине, из-под сцены... сказать, на открытой сцене, по случаю жаркой погоды. И хотя работу над спектаклем пытались открытой сцене, по случаю жаркой погоды. И хотя работу над спектаклем пытались пытались держать в тайне и по близлежащим дорожкам выставили патрули, бдительно перехватывающие лазутчиков из других отрядов, это помогало мало. Болельщики и доморощенные критики появлялись в самых неожиданных местах: выпо бдительно перехватывающие лазутчиков из других отрядов, - это помогало мало. Болельщики и доморощенные критики появлялись в самых неожиданных местах: выползали мало. Болельщики и доморощенные критики появлялись в самых неожиданных местах: выползали местах: выползали по-пластунски из кустов акации, сваливались с крыши и даже вылезали, все в мусоре и паутине, из-под сцены... даже вылезали, все в мусоре и паутине, из-под сцены...

Репетировали песенку Серого Волка. Первая часть куплета нареканий не вызывала. Когда же после слов "зубами щелк" Волк весьма реалистически, крепко и звонко постукал челюстями, - из кустов даже донеслись снисходительные аплодисменты. А Светлана Яковлевна сказала, что это подлинная актерская находка, чем весьма польстила серому Волку...

Но далее следовал такой самокритичный текст:

Я - ужасный серый Волк!

Из меня весь вышел толк!

Вот тут-то из-под сцены, из большой щели, словно бы из суфлерской будки, кто-то прокомментировал:

– Ну да! Весь толк вышел, одна бестолочь осталась!

Стражи в пионерских галстуках бесстрашно ринулись в темноту и мрак под сценой, там послышались приглушенные возгласы, возня и сопение, после чего шорох в кустах от постыдно ретировавшегося критика.

– Подумаешь...
– сказал Серый Волк.

– Обычная зависть к талантам...
– в верхних слоях атмосферы задумчиво проговорил Стас. Да, он был очень развитым мальчиком!

Только кто-то из мелюзги, которую сверху Стасу и разглядеть-то было трудно, не удержался и спросил писклявым голоском, на всякий случай держась подальше:

– Эй, Стас! А какая погода там, наверху?

На некоторое время, чтоб навести должный порядок и дисциплину, репетицию пришлось прервать.

– Итак, Красная Шапочка говорит Серому Волку, - снова начала дирижировать Светлана Яковлевна.
– "Я несу своей больной Бабушке корзинку с пирожками и бутылочку молока..."

– А кефир не подойдет?
– заинтересованно спросил Саша Воробьев.

– Перестань паясничать, ты, серая птица воробей!
– одернули его. Но вот пирожки... Эти выпечные изделия вдруг вызвали неожиданную дискуссию.