Оказавшись на пороге квартиры, понимаю, что зря рано радовалась нашим редким встречам с Данилом. То, что он где-то за пределами своей комнаты я понимаю мгновенно. Дверь в его комнату распахнута настежь, а из недр квартиры доносятся громкие звуки.

Я быстро скидываю обувь, пиджак, делаю три глубоких вдоха и выдоха и осторожно захожу в гостиную. Увиденная картина мира вынуждает ахнуть и припечатать нижнюю челюсть к полу. Как?! Как вообще такое возможно?! Меня не было всего полдня, а тут…

Все, чего хочется, так это топать ногами, материться и орать, когда взгляд охватывает пространство кухни-гостиной. Но я лишь слышу свой скрежет зубов и чувствую, как начинает сводить судорогой пальцы от того, с какой силой я сжимаю кулаки.

– Ты вообще уже?! – Это все что срывается с моих губ, когда я обращаюсь к темно-русой макушке Данила, которая выглядывает из-за спинки дивана.

– И тебе привет, – спокойным басом выдает Данил, не поворачиваясь, и даже не престает залипать в приставку на телевизоре, висящего на стене.

На экране огромной плазмы мелькают какие-то гонки, перестрелки, а в моей голове – как бы его придушить, и чтобы на суде мне за это еще и медаль дали. Я продолжаю ошарашенно осматривать кухню и гостиную. Лучше бы Данил не прикасался к еде и дальше.

Идеально чистая, убранная кухня, которую я оставила за собой всего несколько часов назад, словно превратилась в поле битвы после какого-то кулинарного шоу. Грязная сковородка брошена на заляпанной каплями от масла индукционной плите, на белой гранитной столешнице разбросаны ложки, вилки, скорлупа от яиц. Аккуратно стоящие до этого в шкафу баночки со специями теперь в хаотичном порядке брошены прямо на столе. Пустая коробка из-под замороженной пиццы, парочка пустых бутылок колы, обертки от каких-то конфет и сладостей… Данил даже не удосужился убрать использованные тарелки в посудомойку. Я уже молчу про то, что просто невооруженным глазом вижу заляпанные поверхности серых дверей кухонных шкафчиков и ящиков.

– Убери, – проговариваю через зубы и стараюсь дышать медленно и глубоко, чтобы сдерживать неуемное желание просто схватить Данила за ухо и ткнуть во все это его носом.

– Чего? – отстраненно переспрашивает он.

Я делаю шаг к дивану и становлюсь почти напротив Данила, загородив собой часть экрана телевизора. Но мой сожитель особо и не реагирует на мое появление перед собой. Лишь сосредоточенно кусает губы и продолжает сидеть в позе Будды, опершись локтями на разведенные в сторону колени, начиная активнее дубасить пальцами по джойстику. Волосы взлохмачены, а удлиненная челка небрежно уложена ото лба назад, демонстрирует недовольную складку между широких бровей.

– Убери за собой на кухне, – повторяю громче и жестче, перемещаясь уже прямо в середину экрана.

– Минут через пятнадцать, когда закончу раунд, – без эмоций озвучивает Данил, пытаясь рассмотреть то, что происходит за моей спиной.

– Я хочу поесть нормально, а не в свинарнике.

– А я хочу, чтобы ты отошла от телевизора, потому что твой папа не стеклодув. Подождешь, ничего с тобой не произойдет, – равнодушно пожимает плечами, а я понимаю: он и не собирается поднимать свой зад.

Поэтому я проделываю примерно то же, что он сделал в субботнее утро только с моим инструментом: просто выдергиваю провод, соединяющий приставку и телевизор.

– Убери. Сейчас. – Важно киваю подбородком за его спину и оборонительно скрещиваю руки на груди.

Пару секунд Данил молча созерцает потухший экран, а потом обращает внимание на меня. Не просто смотрит исподлобья, а буквально взглядом вдавливает в стену, что я неосознанно отхожу назад. Так же молча Данил отбрасывает джойстик в угол дивана, неторопливо поднимается на ноги, растягивает крупные губы в неоднозначной улыбке, одергивает черную футболку, обхватывающую мощный торс. Следом демонстративно засовывает ладони в карманы спортивных штанов и, через два его шага мои пути отступления уже перекрыты стеной, а передо мной почти вплотную стоит крепкая мужская фигура.

Хочется слиться с обоями, когда я встречаюсь со взглядом зелено-карих глаз, пропитанных холодом. Данил просто прокалывает меня ими, смотрит сверху вниз – моя макушка едва достает ему до носа. По-прежнему держа руки в карманах, он стоит так близко, что я дышу не воздухом, а теплом, исходящим от его тела. Теперь я искренне начинаю верить в слова Кристины о том, что Данил хороший и проблем с ним не будет…

– Ты чего такая нервная? – усмехается он, а низкая вибрация его голоса отдает ощущением ваты под ногами. Я вздрагиваю, как от разряда тока, когда мужские пальцы касаются моих, легко разжимают и беспрепятственно забирают зажатый в них провод от приставки. – А как напряжены пальчики-то… Да и сама ты какая-то дерганая… Может, это связано с отсутствием парня? Или он тебя просто плохо трахает?

«Отсосать», «зачетные сиськи», «плохо трахает» – страйк по моему терпению. Я больше уже не думаю, хороший ли Данил и будут ли у меня дальше проблемы, потому что звонкая оплеуха летит прямо в его наглое лицо.

В комнате повисает невероятная, вакуумная тишина, и по моей ладони рассыпаются горячие иголки. Напряжение непросто режет пространство между нами, оно вынуждает нас не дышать несколько мгновений. Но эти сотые доли секунд кажутся мне вечностью. И я успеваю одними губами произнести: «Мамочки…», когда вижу, как одновременно заполыхало адское пламя в его глазах и расширились зрачки.