– Ну… – хрипит, но тут же прочищает горло, продолжая в ответ пристально и нагло смотреть мне в глаза, перебирая между пальцами одной руки червового туза, – я бы сказал, что она не кусается, но…

Я не знаю, как мне хватило сил развернуться и просто скрыться в коридоре, а потом и за дверью своей спальни, когда внутри меня шторм в девять баллов. За секунду покрываюсь испариной. Становится так жарко, что, чертыхаясь и путаясь в рукавах, стягиваю с себя свитер, и он летит куда-то в угол комнаты.

Кое-как перевожу дыхание, одергиваю футболку и подпрыгиваю на месте, когда чувствую движение за спиной и низкий голос в темноте:

– Поговорить хотела? Слушаю.

На ватных ногах оборачиваюсь и наблюдаю картину: Данил вальяжно подпирает затылком уже закрытую дверь в спальню.

– Ты охренел? Хотя нет… – цежу каждое слово. – Ты, Данил, охуел!

С удивленной усмешкой он осматривает меня в головы до ног.

– Мы и так можем выражаться?

– Могу не только так, если ты сейчас же не выставишь своих дружков и их прошмандовок отсюда!

– Да с чего вдруг? Ты, вообще-то, не одна здесь живешь? Забыла? – Ядовито кривится он, подаваясь торсом чуть вперед.

До какой-то горькой обиды начинает знобить изнутри. Я не вижу его глаз, но через темноту комнаты четко ощущаю, как Данил смотрит на меня…

Никак! А хамская интонация совсем не вяжется с тем, что вписалось в мою память пару дней назад.

– Вот именно! – делаю шаг вперед и сжимаю трясущиеся ладони в кулаки. – Как и ты живешь здесь не один! Поэтому, если я не устроила скандал при твоих гостях – это не значит, что я в восторге от происходящего и буду молчать дальше.

Данил вздыхает и качает головой, уставившись взглядом в потолок:

– Кто ты мне такая, чтобы я потакал твоим просьбам? Это не так. То не так… Тебе не кажется, что это странно?

– Странно? – сама не замечаю, как поднимаю голос до такого тона, что мой собеседник тут же морщится, перестав внимательно изучать потолок. Теперь спокойный взгляд Данила снова прикован ко мне. А меня лишь подначивает это отстранённое выражение лица. – И про странность говорит мне человек, которому, – обвожу пальцами в воздухе кавычки, – «некуда идти», а сам не ночует здесь сутками? Ведет себя, как нищеброд, но щеголяет в мажорных вещах? – Киваю подбородком на крокодильчика на левом кармашке футболки. – Потом приводит в дом левых людей, бухает с ними, играет в покер. Да откуда я знаю, что в твоей голове и в башке твоих дружков. Может, вы сейчас оргию устроите или вообще…– делаю паузу и театрально развожу руками, – на эту квартиру партию покера разыгрываете? Я не знаю тебя, Данил!

Мощный удар кулаком по двери бьет по ушам и заставляет меня испуганно вздрогнуть. Данил меняется в лице за доли секунд. Даже в тусклом свете огней набережной, рвущихся в окно, вижу нездоровую вспышку в его глазах. Играя желваками, он не оставляет между нами и сантиметра, резко шагнув ко мне. Буквально прокалывает меня взглядом, до дрожи в коленях. Но меня хватает лишь на то, чтобы слегка отшатнуться.

– Чего докопалась до меня, а? Бренчишь на своих клавишах, бренчи дальше. Не надо смотреть, когда я прихожу, куда ухожу и где ночую. Не лезь ко мне и в мою жизнь. Не маячь, пожалуйста, передо мной! Блять, не раздражай меня! Отлипни, Мальвина!

Слова Данила так остро вознаются в мои легкие, что они сжимаются. Не понимаю, почему меня душит обида и мутнеет от слез пространство перед глазами. Да что я ему сделала?

– Иди ты в задницу, – голос предательски срывается, как и слезы потоком по щекам.

Я больше не хочу и не могу находиться рядом с ним. Делаю рывок вперед, чтобы обойти застывшего передо мной Данила, но таким же резким и четким движением меня приковывают к месту. Широкая мужская ладонь капканом ложится на мою талию и грубо сжимает ее.

– Аль… – Болезненный сиплый шепот касается моего виска.

– Пусти, – бью просто наотмашь по руке, удерживающую меня на месте. Прикладываю столько силы, что сразу же немеет мой кулак.

Но выигрываю лишь секунды свободы и три шага вперед. Не церемонясь, Данил ловит меня у двери, тисками прижимает к себе спиной. Парализует. И не только руками. Своим запахом. Сумасшедшим дыханием, прожигающим мне затылок

– Ноги моей не будет в этой квартире, пока ты здесь, – хочется кричать, а получается лишь беспомощно всхлипнуть. – Я лучше на вокзале переночую!

Во мне, наконец, взрывается все то напряжение, что мучает меня уже которую неделю. Взрывается гранатой и осколками рвет и без того натянутые в нить нервы. Не на жизнь, а насмерть вырываюсь из его рук. Мне кажется, что если я не выберусь, то задохнусь к чертям от обиды, от неконтролируемого желания больше не смотреть в его глаза, не видеть его и не слышать о Даниле вообще никогда!

Я не знаю, что управляет в этот момент мной. Адреналин или безрассудство. Плевать, что будет дальше и что подумают за стенкой, услышав нашу перепалку. Но Данил как будто специально позволяет мне выплеснуть наружу этот поток накопившихся эмоций. Он не борется со мной и даже не двигается с места, когда разрешает выскользнуть из кольца своих рук. Не двигается и тогда, когда я поворачиваюсь и просто отвешиваю ему пощечину. Звонкую, сочную, что сама пугаюсь этого звука и замираю.