Овальный ковёр под ногами, казалось желал поглотить гостя в серо-синие узоры. Грузно висящие шторы тянулись к младшему и желали обвить его шею. Шкафы и стол осуждающе поскрипывали, словно бранили Флатэса за проступки. Академец прирос к стулу и боялся пошевелиться. Не смотря на просторную расстановку, Игнэйр чувствовал себя зажатым в клетку.

Ему было странно находиться в кабинете отца, да что уж там, рядом с самим родителем. Ещё сильнее напрягало, что внизу сидит Экли и ждёт разговора с братом, к которому он по-прежнему оставался неготовым.

— Рад видеть тебя, сын. Извини, что пришлось прервать нашу договорённость и позвать домой, но как вижу, ничего за эти несколько лет так и не поменялось. Не стоило позволять тебе отдаляться от семьи из-за произошедшего, — устало выдохнув, Маконд потёр лицо и посмотрел на сына сквозь пальцы. — Ты же понимаешь для чего я тебя позвал?

Незаметно скривив нос, Флатэс упёр взгляд в край стола. Он чувствовал, как тело наливается свинцом, а сердце всё сильнее ускоряется, словно желает унестись из бренного тела.

— Догадываюсь, — коротко ответил академец.

Тяжёлый выдох вновь вырвался из груди отца, когда тот сложил руки на столе.

— Что ж, тогда… то что ты бросишь факальдамитоном, это было лишь вопросом времени, хотя я до последнего надеялся, что у тебя получится преодолеть страхи. Очевидно, зря. Флатэс, пришло время поговорить на чистоту и поставить тебя перед реальными фактами.

— Поставить перед фактами? — непонимающе отозвался тот и стиснул руки.

— Больше никогда отшельничества и беготни. Никаких договоров. Когда ты уходил с предмета то понимал, что наш уговор расторгнут. Пока ты хотя бы пытался вернуть себе контроль над силой и примириться с инцидентом, мог не возвращаться домой. Больше такого не будет, — грудь Флатэса точно пронзило стрелой; он разучился дышать на несколько секунд. — Мы восстанавливаем партнёрский договор с Элисарами, и с начала каникул вы должны будете начать подготовку. А за неделю за до этого, я жду тебя домой, займусь самолично твоим возвращением в строй.

— Но…— хотел было возразить Игнэйр, беспомощно вытаращив глаза на отца, но тот лишь поднял руку, пресекая возражения сына.

— Никаких «но», — глаза Маконда стали серьёзнее, на лбу появилось несколько складок от нервозности, которую он так лихо старался сдерживать, чтобы не перейти границы. — Я связывался и с академией, после каникул, ты вернёшься на факальдамитон, сдашь экзамен, который пропустил и продолжишь обучение до самого выпуска.

Не сдержав страха, Флатэс вскочил со стула. Он уже ничего не слышал, слова отца непрестанно крутились в голове и закладывали уши. Тело пронзали копья ужаса и паники, что заставляли его сотрясаться.

— Нет! Я не… ты не понимаешь! Я не могу! Экли из-за меня… она же лишилась нормальной жизни. То, что я с ней сотворил навсегда останется на её теле, — истерично просипел Игнэйр, почти лишившийся голоса. — Она же…

— Прекрати, Флатэс! Бывай ты чаще дома, то уже давно был бы в курсе того, что у Экли в жизни всё складывается как нельзя лучше. Помимо приличной работы в Кортасе… в общем-то, она собирается связать свою жизнь с любимым мужчиной. Единственный кто устраивает драмы и сокрушается о прошлом — ты сам. Мы семья, Флатэс. Нам горько видеть тебя таким. Всё, что я делаю — для твоего же блага. Нельзя начать что-то по-настоящему сначала, но можно достойно продолжить, учитывая накопленные знания. Чтобы не повторять тех же ошибок. Начинать сначала — значит вечно бегать и прятаться. Жизнь не игра, нельзя переиграть то что не нравится или вернуться к началу, но можно продолжить.

— Ты меня просто не понимаешь, — сокрушённо бросил Флатэс и вылетел прочь из кабинета.

***

Игнэйр и сам не помнил, как выбежал из дома с сумкой на плече. Не помнил и как оказался у академии, пока не слез с лошади, которую, вероятно, взял из семейного стойла. Погладив белоснежного скакуна с пытающими огненными пятнами по туловищу и не менее яркой гривой, Флатэс кинул взгляд на её пушистые и крепкие копыта. Всю дорогу он никак не мог отойти от сказанных слов отцом. Академец понимал его мотивы, понимал переживания, но не мог смириться с непомерным напором, принуждением снова овладеть огнём. Разве он не пытался всё это время? Разве не сражался с собой каждый день? Так почему же все его усилия так просто обесценили?

— Скачи домой, девочка, — печально улыбнулся Флатэс.

Он вспомнил, как раньше рассекал по полям, как прокатил несколько раз на «Буре» Ингелео и как тот отказался и под страхом смерти приближаться к ней.

«А что же думаешь ты обо всей этой затее? Как ты принял это?» — не преставал раздумывать об Ингелео Флатэс, пока нежно гладил лошадь с вьющейся гривой. После он наблюдал за тем, как Буря трусцой бежит по траве, держа путь домой.

Однажды Игнэйр узнал, что во внешнем мире люди ездят на причудливых машинах с колёсами, летают на страшных птицах и таким образом передвигаются куда хотят. В Зазавесье же подобные виды передвижения слишком опасны и заметны, а потому обычный народ по сей день предпочитает животных. Перемещаться на любых других видах транспорта, например, досках, как у тенадасеров или пателансах ордена — надёжнее, но есть и свои риски, хотя техника эта есть только у них. Их всегда можно отследить, с животными же это в разы сложнее. Тем не менее, Флатэсу всегда было любопытно, как же это — иметь свободу перемещения, жить без оков страха…

Наблюдая за Бурей, он смиренно стоял и не понимал, что вообще должен делать. Куда идти или с кем увидеться. Побрёл к общежитию. Игнэйр таки решил развеяться в компании Анисии и отправил короткое сообщение о том, что вернулся раньше, чем предполагал. Разбитый и опустошённый, он медленно топал по мощёной дорожке и продолжал раздумывать о произошедшем. Информация в голове никак не укладывалась, как бы он не старался. Оттого казалось, что мозг вот-вот закипит и вытолкнет вместе с паром все мысли.