Вообще с электричеством творились странные вещи. Его не было во всем городе, да. ТЭЦ остановились, когда некому стало работать. Но попадались места, которые этого как будто не знали. Наплевав на отсутствие электричества, день и ночь светилась аптека на улице Рихарда Зорге. Несмотря ни на что, каждый вечер зажигался одинокий фонарь на проспекте Конституции, у самого кольца. Был еще детский магазин на проспекте Машиностроителей. Жуткое место. Посреди погрузившегося во мрак города – аквариум с мягкими игрушками, покрытыми пылью, карликовыми манекенами, обряженными в детскую одежду, и куклами, чья кожа отливала синевой. В таких точках работали розетки, разгорались лампы, микроволновки с жужжанием разогревали пищу. Наверняка где-то был и действующий лифт. Вот только Паша не собирался съезжать, даже если бы отыскал таковой. Не из любви к родному гнезду, нет. Весь город теперь его дом. Вся страна. А может, и весь мир.

Но в Пашиной квартире работал телефон. И Паша верил, что это не случайно.

– Дорогая, я дома! – отдуваясь, прохрипел Паша. – Лови!

Один пакет, тот, что потяжелее, шлепнулся на разложенный диван, перевернулся и рассыпался шуршащим веером разноцветных упаковок. Пачки чипсов и сухариков потекли по смятой белоснежной простыне и застыли, коснувшись затянутой в черную сеточку стопы. Юля не ответила, не обернулась. Она лежала на животе, подложив руки под подбородок, широко разведя длинные ноги в кружевных чулках. Точно так же она лежала, когда Паша уходил «за добычей».

Второй пакет Паша поволок в кухню, привычки изживались непросто. Здесь, как и во всей квартире, царил небывалый порядок. Легко содержать дом в относительной чистоте, когда можно, не заморачиваясь, взять все новое. Паша уже давно использовал только одноразовую посуду: поел, сгреб все в мусорный мешок, выбросил в окно. Туда же отправлялось грязное постельное белье. Одежду Паша менял прямо в магазинах, оставляя после себя кучки смятых джинсов и перепачканных рубашек, как змея, сбрасывающая старую кожу.

Закуски из пакета перекочевали на полки холодильника, давным-давно переставшего оправдывать свое название. Смяв пакет, Паша сунул его в карман и пошел в прихожую. Проходя мимо безучастно лежащей Юли, он нахмурился, но ничего не сказал. В соседней квартире стояла Пашина гордость – здоровенный бензиновый генератор. Один лишь взгляд на это тяжеленное чудо техники заставлял Пашину спину немилосердно ныть, а руки – гореть сорванными мозолями. Зато этот монстр гарантированно превращал восемнадцать литров бензина в пятнадцать часов жизни электроприборам. Фактически он волшебным образом возвращал большую часть прежней жизни! Жаль – без интернета… Паша с любовью называл его Генычем. Рычал Геныч страшно, вонял и того страшнее, потому и переехал в двушку к Жулиным. Тетя Рита Жулина дружила с Пашкиной мамой, доверяла ей поливать цветы, уезжая на дачу, всегда оставляла дубликат ключей. Удачно сложилось, что в День-Когда-Это-Случилось тетя Рита была на даче. Паша радовался, что избежал возни со вскрытием.

Стартер раскрутил двигатель с первого раза. Геныч кашлянул и затарахтел, мерно и громко. Две пустые канистры Паша вынес в коридор. Надо будет пополнить запасы. Захлопнув входную дверь, по привычке накинул цепочку. Так почему-то было спокойнее. Низкий рокот генератора слышался даже сквозь стены. Приятный звук. Теплый. В мире тотальной тишины очень не хватало звуков. Генератор дарил городу иллюзию жизни, как машина доктора Франкенштейна, оживляющая сшитое из мертвых тел чудовище.

Кожаное кресло привычно закряхтело, принимая в себя тучное тело. Бальзамом по сердцу разлилась мелодичная заставка загрузки «Виндоус». Паша с хрустом скрутил шею пластиковой бутылке и до краев наполнил любимую кружку. Единственная керамическая посуда, избежавшая кухонного окна, от постоянного использования она покрылась изнутри ровным коричневым налетом. Под хруст разрываемых пакетов со снеками лимонад весело шипел и пузырился. Паша сунул в рот горсть чипсов, пожевал, скривился. С недоумением поглядел на упаковку: «Со вкусом грибов». Как они угодили к нему в тележку? Грибы Паша терпеть не мог.

Повертев пачку в руках, он кинул ее Юле. Девушка не шелохнулась, исследуя немигающим взглядом потеки на обоях возле батареи. Чипсы рассыпались возле ее бледного остренького личика. Неопределенно хмыкнув, Паша вновь уткнулся в монитор. Три дня назад он изрядно выпотрошил геймерский магазинчик, притащил домой целую кучу дисков с играми и фильмами. Часть из них уже увеличила кучу мусора под окном, выходящим на задний двор, но интересного, новенького осталось куда как больше. Развлечения – это на вечер. Когда темнота вплотную подойдет к дому, а сон трусливо сбежит, Паша будет спасаться в обществе мертвых актеров и героев компьютерных стрелялок. Сейчас – время работы.

Устроив телефон на жирных ляжках, он открыл пиратскую базу данных. Паша никогда не думал, что данные других людей могут ему когда-нибудь всерьез понадобиться. Скачивал, скорее, чтобы было. А теперь вот – пригодилось. По этой базе он уже дошел до буквы «З». Дело двигалось медленно еще и потому, что порой Паша, психанув, надолго забрасывал обзвон. Он ел, пил, валялся на диване, трахался с Юлей, плевал в потолок, злился, яростно рубился в компьютер. День, другой, третий. Иногда неделю. Но короткие бунты всегда кончались одним и тем же: Паша садился за монитор и клал телефон на колени. Пальцы-сосиски с трудом крутили диск, набирая очередной по списку номер. Всякий раз Паша тихонько сатанел, когда неловкие пальцы соскальзывали с маленьких пластиковых дырочек. Одним богам известно, какого труда стоило ему не расколотить этот допотопный музейный экспонат. Пару раз он пытался подключить к сети современный телефон с большими удобными кнопками, – без толку. Новые аппараты укоризненно молчали, будто Паша обманул их. Зато старый давал устойчивый длинный гудок. Правда, после набора номера он молниеносно превращался в череду коротких «занято», но Паша верил, что однажды, может быть, на другом краю Земли, кто-нибудь снимет трубку и ответит ему. А иначе – зачем все это?

Он отыскал в списке помеченную красным фамилию Зозулин, на которой остановился в последний раз. Зозулиных в списке оставалось еще десятка два. Тяжело вздохнув, Паша принялся крутить диск. Сначала мобильный… Короткие гудки. Потом – домашний… Та же история. Следующий Зозулин, существующий в виде строчки цифр. А за ним еще один. И еще. И так до самого конца, пока Зозулин не превратится в Зозулю. И дальше, в конец чудовищно огромного списка. Пока не сотрется указательный палец, а глаза не начнут слезиться от напряжения.