– Хорошо. Но у меня есть одно условие. Мы предварительно побеседуем. Я постараюсь понять, что тебе важно. А ты узнаешь, что я могу предложить. Если эти ожидания совпадут, имеет смысл продолжить сотрудничество.

А вот и начала таять глазурь на пончике, подумала Инга. Появился деловой язык. И мастер соблазнился на лёгкую славу. Недолго музыка играла. Что и требовалось доказать. Тот же Ворон, только с побрякушками и мордой вышел. Налёт таинственности пропал и теперь даже проще общаться.

– Когда тебе удобно всё обговорить, мастер Кирие?

– Завтра утром в парке около метро. Там чудесная атмосфера. Снег и сосны. А поздно встающее зимнее Солнце делает из этого чудесную сказку. Хочешь начнём с медитации.

Что-то саркастических хрюкнуло внутри Инги. Он что, так баб клеит? Вот умора. Впрочем, если они пойдут в парк утром, когда народу там немного надо взять с собой колотушку для отбивки мяса, вдруг что-то пойдёт не по плану. Он окажется маньяком или что-то в этом роде. Отступать было уже не прилично. Итак, она ввязалась в новую игру.

– Прекрасно. Значит завтра.

На улице её ждала Лариса, она притопывала ногами рыхлый снег и прихлопывала себе по бокам руками. В ухе у неё был наушник. Увидев Ингу, она рысью метнулась к подруге с любопытством заглядывая в глаза.

– Ну как?

– Он назначил мне свидание.

– Врёшь!

– Что удивительного? Я женщина, он мужчина. Будем прогуливаться и беседовать. Дяденька решил поторговаться. Вместо того, чтобы просто ответить на несколько вопросов перед камерой, он всё усложнил с бессмысленными гулянками и балабольством. Видимо не терпится затянуть меня в свою секту. Я уже не знаю, хочу ли я вообще всё это продолжать.

– С ума сошла? — подруга вытаращила глаза.

Инга и сама не понимала, что с ней происходит. Увидев этого человека вблизи, она ощутила, какое-то странное волнение. Все в нем было не так, как она ожидала. Простое любопытство к нему опять сменилось раздражением. Почему он так на неё влияет? Она явно не хочет с ним встречаться. В груди бегали ёжики, кололись, давили лапками на сердечные струны и не могли уняться. Это вызывало реальную тошноту и головокружение. Если бы не холодный воздух, она бы просто упала и лежала бы долго-долго, чувствуя, как из неё выходит нечто заполонившее её существо. Она не могла объяснить себе, что это, но оно обнаружило себя, после встречи с мастером и заворочалось в своей берлоге. Его признаки тоска и неопределённость, неуверенность и злость, досада и упрямство образовали такую смесь, что не хотелось разговаривать. Хотелось только тишины, чтобы разобраться в том, что происходит. Веселья не случилось, вечер не стал томным. Зачем-то вспомнились ссоры родителей, похороны бабушки, переезд на другую квартиру.

– Пойдем, я тебя до дома провожу вид у тебя усталый, — сказала Лариса, — но я тебе завидую, зря беспокоишься. Ты просто перегорела в ожидании и хотела увидеть что-то немыслимое. А он оказался просто человек. Так ведь?

Утро было морозным и ветренным. Слегка болела голова. Но нужно было идти, её будут ждать. Она сама просила об этом. Он уже был там, ходил по дороге перед парком, протянувшейся вдоль железнодорожного полотна.

– Ты опаздываешь, Инга.

– Не на много.

– В отличии от меня Солнце ждать не любит. Оно тоже разбудило себя с трудом, смотри, как оно поднимается из облачного марева, звенит золотыми колокольцами.

– В голове звенит, это точно, — согласилась девушка.

– Не торопись, пойдём по главной аллее. Посмотри, как красивы сосны, их стволы горят, как огненные столпы. Сколько оттенков снега, как падает его серебристая бахрома с веток.

– Это уже медитация?

– Это созерцание. Наполнение красотой, — он заглянул ей в глаза, и она поняла, что он тоже часть этой красоты, естественная и необычная. А вот у неё наверняка уже красный нос и слезящиеся глаза. Надо было что-то ответить и она спросила:

– Тебе не холодно без шапки, мастер Кирие? Пальто у тебя тоже тоненькое.

Он засмеялся, и она почувствовала неловкость. Надо было сказать что-то умное. Например, здесь хорошая натура для художников. Или что стихотворец набросал бы здесь стишки о несчастной любви. Обязательно набросал. Вместе с фантиками от конфет. Он остановился и взяв её за руки мягко произнёс:

– Закрой глаза.

Что бы это значило? Только не за ухо зубами, ладно дяденька? Я и так терплю твои чудачества, а могла бы спать дома под одеялком или кормить Мышаса завтраком. А ещё сидеть за компьютером, а ещё смотреть в окно… да последнее очень “увлекательно”. Но понесли меня черти в лес с мистическим принцем.

– Закрой. Что ты видишь?

Только сейчас она сообразила, что пока эти мысли проносились в голове, она смотрела на него натирая перчаткой под носом даже не слушая, что он говорит. Она прикрыла веки. Сразу стало спокойнее. Лучи Солнца больше не раздражали и отчётливо почувствовалось, как стынут щёки. Сначала в море всполохов она не увидела ничего. Но когда они постепенно успокоились, почему-то возник блестящий гранёный стеклянный стакан, заполненный до краёв темнотой. Наверно это не та вещь, о которой стоит рассказывать. Ей стало неудобно. Она снова взглянула на него, а потом уставилась на дорогу. Он не стал повторять вопрос, вместо этого тихо произнёс: