Шрифт:
– Пришли.
– Куда? – хлопаю я ресницами.
– Куда-куда. К твоему номеру со всеми удобствами, – распахивает дверь. Она открывается с таким жалобным скрипом, что я совсем была бы не удивлена, отвались она с петель.
Я делаю шаг, заглядывая внутри и тут же с ужасом отскакиваю назад.
– Вы же не серьезно, да?! Здесь хранятся садовые инструменты!
Дикарь заглядывает внутри и задумчиво хмыкает:
– И правда.
Я выдыхаю, а это мужлан передергивает плечами, заявляя:
– Не страшно. Щас подвинем.
– Э-э-э! А спать я буду где? На прогнившем полу?
– Обижаешь, принцесса. Принесу тебе раскладушку. У хозяина в гараже есть. Старенькая. Запасная.
– Старенькая? Запасная? Нет! Категорически нет. Я не могу здесь оставаться! Да этот сарай держится на честном слове! Это опасно для жизни. А дыры? Вы видели, какие в стенах дыры? Если меня мыши унесут? А даже если не мыши, то комары точно сожрут! Я не могу здесь спать. Это полная антисанитария!
– Ну, не можешь так не можешь, чего вопить-то так? – закрывает дверь дикарь. – Тогда можешь возвращаться в своей кабриолет. Там-то без крыши над головой, разумеется, приятней будет ночевать, – заявляет и… уходит.
Просто уходит!
Я в полном офигении провожаю широкую спину взглядом. Бегаю глазами с сарая на мужчину и обратно. Кусаю губы, переминаясь с ноги на ногу. А какие у меня, собственно, варианты? Вернуться в столицу и потерять работу? Отправиться через месиво, рискуя опять застрять? Ситуация – труба! А тракторист Мишаня все дальше и дальше…
Быстрее, чем соображаю, что несу, кричу:
– Ладно, черт! Хорошо. Я согласна. Пойдет мне ваш… сарай.
Дикарь останавливается и, заложив руки в карманы своих военных штанов, медленно оборачивается. Смотрит так, словно совсем от меня такого не ожидал. Переспрашивает:
– Согласна?
– Да, – бурчу. – Согласна. Можно мне эту, раскладушку вашу запасную. И где здесь ванная? – спрашиваю и добавляю уже тише: – Она совсем бы мне сейчас не помешала.
От ответной улыбки, что растекается по губам мужчины, мне по-настоящему становится жутко…
Глава 7. Этот день я так и не пережила
Милена
– Нет, вы точно издеваетесь, – округляю в ужасе глаза. – Это не ванная!
– Тонко подмечено, – довольный собой, перекатывает в зубах соломинку Мишаня. – Это душ. Новехонький. Только месяц, как построил. Нравится?
– Но он летний!
– Так, а на дворе что? Зима, что ли?
– Холодный! На улице, за шторкой!
– Бочку видишь? – тычет пальцем в огромную черную бочку дикарь. – На такой жаре вода там уже закипела, принцесса.
– Я не могу мыться в кипятке!
– А грязная ходить можешь?
Я пыхчу, мысленно заковыристо выругиваясь. Таращусь во все глаза на небольшую кабинку, с трех сторон обшитую профлистом, а с одной просто прикрытую развевающейся на ветру нелепой белой шторкой с синими дельфинами. Внутри деревянные дощечки, коврик все с теми же дельфинами и несуразная полочка (читай прибитый брусок), с одиноко стоящем на ней дешевеньким мужским шампунем и хозяйственным мылом. Все.
Бред какой-то! Да кто в двадцать первом веке так живет? Еще скажите, что туалет тут – дырка в полу, а задницу подтирают лопухом!
– Шторка ходуном ходит, – жалуюсь я. – Как здесь можно мыться? А если кто-то будет подглядывать?
– За тобой? – выгибается дугой густая бровь.
Дикарь проходит скептическим взглядом вдоль моего тела и отмахивается:
– Не переживай, Милка, тебе это не грозит.
Да, блин! Этот мужлан вообще слышал о таком, как такт? Я девочка. Мне нельзя говорить такие грубые вещи! Что у этих деревенщин не так с мозгами и мировосприятием?
– И вы тоже здесь моетесь?
– А как же. Шампунь видишь? Мой.
– Я уверена, что у Михаила Руслановича в доме есть человеческая ванная. Я смирилась с сараем, но принимать душ на улице – отказываюсь. Это прошлый век!
– Дело твое, – и не думает спорить этот мужлан. – Принимать – не принимать, тебе решать. Если надумаешь, вот, – вешает мне на шею огромное махровое полотенце Мишаня, – чистое. А я пошел.
– Куда? Стойте!
– У меня, в отличие от тебя, много работы. Некогда мне прохлаждаться.
У меня вообще-то тоже. Работа! Хочется крикнуть ему в спину. Но я, упрямо поджимая губы, захожу в эту продуваемую всеми ветрами кабину. Резко дергаю шторку. Та со звоном колец по рейке задвигается. С каждым порывом ветра ткань парусит, открывая на всеобщее обозрение все потенциально голые прелести. И мысль, что деревенские мужики тощих не любят – вот совсем не успокаивает!
Я мнусь. Обняв руками плечи, смотрю на вентили. На полки. И на бочку с водой над головой. Так ли сильно я хочу помыться? С очередным порывом ветра понимаю, что нет. Когда вижу, как прямо у забора, который к этому душу располагается опасно близко, проходит компания из трех парней, я вылетаю из кабинки, как ужаленная. К черту все! Обойдусь влажными салфетками и сухим шампунем. А в душ прокрадусь ночью. Да! Когда все село будет тихо, мирно сладко спать.