Я смотрю на него.

— Не знаю. Ты мне скажи.
– Что он сказал Шейну?

Он поднимает руки вверх, когда видит, что Шейн стоит там.

— Я ничего не говорил...

— Я видел новости, - перебивает его Шейн и смотрит на меня. — Несколько часов назад. Я звонил вам, ребята. Почему вы не отвечали?

Я не отвечаю. Он должен знать, как понимать чертовы намеки. Кроме того, во время допроса у меня не было телефона. Я специально оставил его Дику, зная, что у меня его заберут, пока буду под стражей. Он вернул его только несколько минут назад, чтобы я позвонил Бланш.

Его челюсть сжимается от моего молчания, он знает, что ни хрена от меня не получит. Он окидывает быстрым взглядом зону ожидания, а затем спрашивает:

— Где Киллан?

Снова наступает молчание. Шейн подходит ко мне, его глаза сужаются.

— Где. Киллан?

Я делаю шаг к нему, сокращая небольшое расстояние.

— Почему бы тебе не спросить...

— Коул!
– Дик прерывает меня и оттаскивает назад за плечо. — Я поговорю с ним.

— Это не его дело, - огрызаюсь я.

Шейн издал грубый смешок.

— Это ты заставил его исчезнуть, Коул? Поэтому его телефоны отключены, и его нигде нет?

— Он, блядь, застрелил ее!
– кричу я.

Беннетт подходит к Шейну, хватает его за рубашку и практически тащит его за двойные двери.

Дик встает передо мной.

— Тебе нужно успокоиться, парень, - сурово шепчет он. Его глаза осматривают комнату, вероятно, пытаясь понять, сколько людей наблюдает за нами. — Коул?
– Я смотрю мимо него на дверь. Он поднимает руку и бьет меня по лицу. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы привлечь мое внимание. — Послушай меня! Если ты устроишь сцену и тебя вышвырнут отсюда, то все. С тобой покончено.
– Он кладет руки мне на плечи. — Полиция просто ищет повод запереть тебя, так что держи себя в руках еще немного.

— Что происходит?
– спросила Бекки, озадаченная тем, что только что произошло.

Я отпихиваю Дика с дороги и выбегаю через раздвижные стеклянные двери, чтобы увидеть Шейна и Беннета, идущих по тротуару к боковой парковке.

— Ты, блядь, знал, что он собирается сделать?
– требую я.

Они останавливаются, и Шейн поворачивается ко мне лицом.

— Черт!
– Беннет шипит себе под нос.

Я бросаюсь к ним, оказываюсь лицом к лицу с Шейном и толкаю его в грудь.

— Ты, блядь, знал?

Он отшатывается назад, но успевает поймать равновесие, прежде чем падает на задницу. Облом.

Я слышу, как за мной открываются двери.

— Коул, не надо...

— Нет, - перебиваю я Дика. — Если он хочет быть частью этой группы, то он, блядь, скажет мне об этом.

— Группа? Какая группа?
– Шейн требует, широко раскинув руки. — Вы, ребята, совсем охренели.

Я сжимаю в кулак разбитые костяшки пальцев. Они болят, но я готов к большему.

— Нет! Киллан потерял рассудок в тот момент, когда решил взять то, что принадлежит мне!

Он откидывает голову назад, испуская громкий смех, от которого у меня поднимаются брови. Он что-то знает. Когда его глаза снова встречаются с моими, его смех затихает.

— Она никогда не была твоей. Он все время планировал сделать ее своей.

Я бросаюсь на него, но меня обхватывает рука, и я отступаю назад.

— Прекрати!
– рычит мне в ухо Дик. — Ты устраиваешь сцену!
– Потом он шепчет: — Он может врать, чтобы завести тебя.

Я отшатываюсь от него, но не делаю ни малейшего движения, чтобы выбить из Шейна все дерьмо. Я не хочу устраивать сцену. Мне просто нужны ответы, и я привык получать их кулаками.

Беннетт стоит рядом с Шейном.

— Он вспомнил о ней, - выплевывает Шейн. — Он хотел ее! Он трахал Селесту только для того, чтобы отомстить Брюсу!

— Что Брюс ему сделал?
– спрашивает Дик.

Он смеется, качая головой.

— Это, блядь, неважно. Все это уже не имеет никакого значения.
– Затем он поворачивается и уходит, и я позволяю ему это. Потому что моя самая большая битва ждет меня позади, лежащая на больничной койке. И хотя мне никогда раньше не приходилось выбирать битвы, я знаю, что именно ее я хочу выиграть.

_______________

Прошло уже шесть часов с тех пор, как она мне позвонила, а часы на стене показывают чуть больше пяти утра. Шелби сообщила нам, когда ее выведут из операционной, но я до сих пор не смог ее увидеть. Все, что я могу сделать, - это сидеть здесь, в приемной, и молиться, чтобы Шелби смогла потянуть за ниточки и провести меня в ее палату. Если нет, то мне придется пробираться туда тайком. Я не против нарушить несколько правил, чтобы увидеть ее.