— Зачем удалила? — один вопрос, и я снова краснею. Отворачиваюсь. Стыдно до ужаса. Найти слов для ответа не решаюсь. Следует сказать, что-то не я на фото, а картинка с интернета. Вдруг проканает.

— Это не я. Картинку скачала. Пошутила, — запинаясь, говорю, но все равно не смотрю на него.

Резкий захват меня в плен. Он обнимает, и при этом поворачивает моё лицо.

— Маленькая врушка, — он пьян. Сильнее, чем вчера, мне кажется. — У тебя на правой груди родинка, а ещё одна ниже пупка. Я бы твоё тело узнал из тысячи фоток. Ещё никогда в жизни не жаждал кого-то сильнее тебя. С ума схожу без тебя. Вот сегодня целый день пил, пытался переварить твои слова. Прийти к какому-то решению, но так ничего и не решил. А тут твоё фото, и всё. Я уже у тебя в комнате.

— Матвей, — шепчу и смотрю на его губы. Так хочу, чтобы поцеловал. Но мне страшно. Родители ещё не спят, а вдруг мама решит зайти в комнату. Надо закрыть на замок дверь. У нас такое не принято, но на всякий случай. Если, что скажу, случайно закрылась.

— Ещё скажи моё имя. В твоих устах оно звучит по-другому.

— Матвей, — шепчу, — Поцелуй меня.

И он целует. Властно, по-сумасшедшему, дико и на грани безумия. Стягивает кофту, а с ней и футболку. Освобождает свой красивый торс. Отрываюсь лишь на секунду, бегу к двери, и закрываю её. Возвращаюсь. Когда он пытается снять мою футболку, не останавливаю. Позволяю. Остаюсь в одних трусах. Гордей стоя целует мою грудь, язык проводит по соскам, немного кусает.

Ногами расставляет мои ноги шире, а рукой отодвигает трусики, пробует влагу и прямо в грудь мне рычит. Стягивает трусы, и я стою голой перед ним. Когда я стала, не боятся этого? Когда перестала стыдиться?

А пока я думаю, он кладёт пальцы на мои губы. Входит в рот.

— Пососи, — просит. И я слушаюсь. В организме что-то взрывное происходит. Я чувствую на губах, собственный солоновато — сладкий вкус. А какой же Матвей на вкус? Ава говорила, что это круто делать минет парню. Что даже от этого она получала оргазм. А теперь ещё и перед глазами картинка в туалете, где Бетти делает Максу, минет. Я зашла в туалет и закрылась в кабинке, а они ворвались резко и закрылись изнутри. Чтобы не выдать себя, я подняла ноги и сидела там весь процесс. Я не хотела подглядывать, но всё равно, периодически смотрела в щель. Лицо Макса полное удовлетворения, пока Бетти пошло стоит на коленях и облизывает его член. Берёт в рот. Макс держит за волосы. Эти картинки навсегда останутся в моей голове.

Отрываю голову Матвея от своей груди, и сама наклоняюсь, чтобы поцеловать его. Начинаю с шеи, потом плечо, потом грудь, живот. Ниже не решаюсь, боюсь. Я вовсе не из смелых девушек. Вовсе не опытная. Я не знаю, что делать и как. Боюсь, хотя понимаю, что очень хочу.

Нам нельзя с ним заниматься сексом, но ведь можно другими видами ласк. Об этом никто никогда не узнает.

Стаю на колени, и расстёгиваю его ремень. Медленно опускаю штаны. Сглатываю тяжело, руки дрожат. Не верю, что на самом деле это всё сейчас происходит. Может это сон? Ведь только в нём я бы осмелилась на такие действия. В реальности вряд ли. Но пульсация между ног слишком сильная, чтобы это было сном. Поднимаю глаза, и ещё сильнее дрожать начинаю. Матвей так смотрит. В его глазах ещё больше тьмы стало.

— Можно? — зачем-то спрашиваю я. — Только я не умею, — уточняю.

Он улыбается. Сам дьявол сейчас улыбается. Я влюбилась в его улыбку. Влюбилась в глаза. Я всего его люблю. Настолько сильно, что готова взять его член себе в рот. Пусть он будет первым и в этом. Он, а не Рустам.

Матвей стаскивает трусы и наружу освобождается он. Его член, который ещё вчера я впервые трогала руками. Он мягкий, теплый. А сейчас я ещё узнаю, какой он на вкус.

— Что мне делать? — снова поднимаю глаза вверх.

— Для начала возьми в руку, — шепчет Матвей. Он говорит тихо, и голос дрожит. Может, боится напугать меня? Куда уж страшнее, чем сейчас. Делаю, как он велит. Провожу руку, вверх, вниз. И так несколько раз. — А теперь оближи, как до этого облизывала мои пальцы.

Слушаюсь. Сначала провожу по головке языком. Слизываю белую каплю его возбуждения. Меня ведёт от этого ещё сильнее. Тяжело стоять на коленях.

— А теперь пососи как пальцы.

Втягиваю воздух через нос, и беру член в рот. Губы смыкаю на нём, и, помогая себе рукой, заталкиваю его в рот. Матвей рычит. Ему больно или приятно? Отрываюсь и снова смотрю. Щеки мои краснее ещё не были.

— Продолжай, малыш. Хочу ещё.

И я продолжаю. Втягиваю его в себя. Облизываю. Сосу. Это необычно волнительно, и никогда б не подумала, что так приятно. Матвей трогает мою грудь, а вторая рука ложится на голову. Он, то надавливает, то отпускает. Между ног так сильно болит, что мне выть хочется.

Матвей поднимает меня сначала на ноги, а потом снова подкидывает на бёдра. Его член возле моего входа. Я трясусь ещё сильнее. Дело не в том, что мне страшно, что он сейчас войдёт в меня и лишит шанса на жизнь. Дело, в том, что я сама хочу, чтобы вошёл. Мне так хочется почувствовать его в себе, что я чуть не говорю ему об этом. Матвей вовремя закрывает мне рот поцелуем.

Несёт меня к окну, и усаживает на него. Целует долго, трогает грудь, между ног. А потом отрывается и опускается на колени. Теперь он меня целует там. А я стону. Приходится закрывать рот рукой, потому что родители могут услышать. А держать в себе не получается. То, что он творит там, сводит с ума.

Снова поднимается и целует в губы. Теперь во рту мой вкус, его вкус, похоть и стоны от них. Я уже на грани, но Матвей не спешит доводить меня до безумия. Вовсе нет. Он не трогает меня между ног, только целует.