— Иди поешь, – говорю я Ариане, прежде чем поднести кусочек ко рту.

Проходят минуты, за моей спиной царит тишина, но я чувствую, как ее глаза горят у меня на затылке. Наконец, я слышу, как она берет тарелку, и через пару секунд она подходит, чтобы присесть на другой диван.

Я не отрываю глаз от своей еды, но также внимательно слежу за каждым ее движением. Я не удивлюсь, если она попытается напасть на меня с вилкой.

Закончив, я ставлю тарелку на кофейный столик и, сделав глоток воды, перевожу взгляд на Ариану.

Ее глаза продолжают метаться ко мне, ее тело напряжено. Я снова любуюсь неповторимым ореховым цветом ее глаз, создающим впечатление жидкого золота, перетекающего в зеленое кольцо вокруг радужки.

Она съедает только четверть еды и допивает большую часть воды, затем бросает на меня встревоженный взгляд. Я приподнимаю бровь, глядя на нее, и это заставляет ее спросить:

— А как насчет моей мамы?

— А что насчет нее? – спрашиваю я.

— У тебя нет причин преследовать ее. Она в доме престарелых. У нее болезнь Альцгеймера.

Хотя я знаю, что это пустая трата времени, потому что Ариана не поверит ничему из того, что я скажу, я пытаюсь успокоить ее.

— Нам сообщат, если на нее будет совершено покушение. Пока что она в безопасности.

— Обычно, если люди вроде тебя пытаются уничтожить члена Братвы, то уничтожают всю семью, – говорит она дрожащим голосом.

Наклоняясь вперед, я упираюсь локтями в бедра.

— Если такие, как я, придут за тобой, ты уже будешь мертва. Ты бы этого не заметила. Того факта, что ты сидишь здесь, должно быть достаточно, чтобы дать тебе душевный покой.

— Душевный покой, – издевается она, а затем издает горький смешок, качая головой. – Ты ворвался в мою квартиру. Придушил меня практически до смерти. Похитил меня, а теперь держишь на каком-то острове... – Она раздраженно вздыхает. – Да, душевный покой – это последнее, что у меня сейчас есть. – На ее лбу появляется морщинка, затем она говорит. – Я видела тебя в субботу. В Старбакс. Как долго ты наблюдал за мной?

— Приятно слышать, что ты не совсем не разбираешься в своем окружении. – Я откидываюсь на спинку дивана. – Два дня. Контракт на тебя был подписан три дня назад.

— Зачем кому-то заключать контракт на мою жизнь? – спрашивает она, ее глаза полны сомнения.

Желая дать ей время привыкнуть к обстоятельствам, прежде чем сбросить на нее очередную бомбу, я отвечаю:

— То, что ты дочь Сергея, – достаточная причина.

— Ты позволишь мне позвонить моему отцу?

Я качаю головой.

— Подожди, пока мой партнер свяжется с ним. Так безопаснее.

Ариана качает головой и, встав, несет тарелку на кухню.

Я беру свою тарелку и поднимаюсь на ноги. Ариана стоит у островка посреди кухни, ее глаза следят за мной.

Я ставлю тарелку на стол, затем говорю:

— Если ты попытаешься напасть на меня с этой вилкой, это закончится тем, что я привяжу твою задницу к кровати.

Ариана бросается вперед, и когда она поднимает руку, моя правая рука вытягивается вперед, и я хватаю ее за запястье. Выкручивая ее руку, я заставляю ее отпустить вилку и поворачиваю ее, пока она не прижимается спиной к моей груди. Она разочарованно вскрикивает, когда я обхватываю ее левой рукой за талию. Подняв ее на руки, я направляюсь к лестнице.

— Отпусти меня, – шипит она, извиваясь в моих объятиях.

Ее мягкий аромат доносится до меня, и ощущение того, как ее миниатюрное тело бьется в моих объятиях, заставляет мое собственное тело обратить на нее внимание. Я подавляю нежеланный прилив желания быстрее, чем он нарастает.

— Тебе это с рук не сойдет! Мои отец и брат найдут меня.

Я издаю раздраженный вздох, неся ее вверх по лестнице, избегая ее затылка, когда она пытается ударить меня головой. Войдя в ее спальню, я отпускаю ее, сильно толкнув, и она падает на кровать.

Она начинает подниматься с матраса, но я хватаю ее за бедра и переворачиваю на спину. Поставив колено на кровать, я наваливаюсь на нее, одновременно хватая за запястья.

— Отпусти меня, – визжит она, борясь со мной, как дикая кошка, чтобы освободиться.

Я поднимаю ее руки к кованой раме кровати и достаю один из ремней, которые я оставил в комнате, когда развязывал ее раньше.

— Нет-нет-нет-нет-нет, – начинает она повторять, ее лицо искажается паникой.

Обернув мягкую кожу вокруг ее запястий, я привязываю их к раме кровати, затем кладу руки по обе стороны от ее головы и пристально смотрю на нее сверху вниз.