Шрифт:
Она кивает.
— Хорошо.
Я наклоняюсь и, касаясь губами ее губ, говорю:
— А пока я все еще собираюсь преследовать тебя.
Она хихикает, и я чувствую, что этот звук исходит от нее.
— Не хотелось бы лишать тебя этого удовольствия.
Я прижимаюсь губами к ее губам, а затем делаю глубокий вдох и обхватываю другой рукой ее поясницу, притягивая к себе.
Руки Арианы обхватывают мой подбородок, и, в отличие от предыдущих разов, поцелуй медленный и глубокий.
— Я чертовски скучаю по своему призванию, – внезапно говорит Алексей. – Мастер, мать его, сводничества.
Отстраняясь от Арианы, я бормочу:
— Ладно, ты в этом лучший. Давай оставим эту тему.
— Тащите свои задницы на лодку, – говорит Алексей, хватая одну из сумок, которые я ранее оставил у входной двери. – Мы отстаем от графика.
_________________________________________
АРИАНА
Полет обратно в Сиэтл – это совсем другой опыт, чем когда Дмитрий похитил меня.
Никакой повязки на глазах. Никаких связанных рук и ног. Никаких наркотиков.
Частный самолет роскошнее, чем все, на чем я когда-либо летала. Самая горячая часть? Дмитрий – пилот.
Этот человек умеет управлять самолетами. Не буду врать, это заставило мой желудок трепетать.
У меня тоже есть время подумать, потому что Алексей занят своим телефоном.
Мое горе отошло на второй план по сравнению с предательством. Наверное, мне так больно, потому что оно исходит от последнего человека, от которого я ожидала этого. Все еще трудно поверить, что Юрий хочет моей смерти.
Во все это трудно поверить.
А еще есть Дмитрий. Мы прошли путь от похитителя и пленницы до секса и каких-то отношений на сверхскоростной скорости.
Мне кажется, что я должна усомниться в своем рассудке. Кто занимается горячим сексом со своим похитителем, а потом начинает в него влюбляться?
Я. Вот кто.
И еще, почему я так чертовски спокойна, когда мы возвращаемся в Сиэтл, чтобы ребята могли убить ассасина?
Да, я сошла с ума. Абсолютно уверена в этом.
— Что тебя беспокоит? – вдруг спрашивает Алексей.
Я быстро качаю головой, но через пару секунд вздыхаю и признаюсь:
— Мне кажется, что я должна быть в панике или, по крайней мере, расстроена тем, что ты собираешься кого-то убить.
— А ты нет? – спрашивает он, приподнимая бровь.
— Нет. Это странно, правда?
Алексей усмехается.
— Возможно, для тебя все еще есть надежда, малышка. – Он сдвигается в кресле и, опираясь локтем на подлокотник, проводит большим пальцем по нижней губе.
Было бы очень сексуально, если бы Дмитрий сделал это.
— У тебя нет причин чувствовать себя плохо из-за убийства того, кто хочет убить тебя. Это называется самообороной.
О... верно.
Мои зубы прикусывают нижнюю губу, затем я спрашиваю:
— Ты ассасин, верно?
— Помимо всего прочего, – отвечает он.
— Ты убил много людей?
— Я сбился со счета.
Как будто я недостаточно его боялась.
Я удивлена, что он действительно отвечает на мои вопросы, поэтому продолжаю, пока удача не иссякла.
— Но невинных людей ты никогда не убивал?
Алексей кивает.
— Я не бессердечный убийца, Ариана. Те, кого я убил, заслуживали худшего, чем смерть.
Я киваю, потому что могу понять и даже принять это.
— Сколько людей убил Дмитрий?
Алексей мгновение пристально смотрит на меня, прежде чем ответить:
— Блять, намного больше, чем я.
Оооо...кей.
— Всех плохих?
Алексей снова кивает.
Тяжело сглотнув, я задаю вопрос, на который не уверена, что хочу получить ответ:
— Если бы я пыталась причинить тебе боль… Не то чтобы я стала бы это делать, но если бы я попыталась… Дмитрий убил бы меня, верно?
На этот раз Алексей долго и упорно думает, потом бормочет:
— Я не уверен. – Он делает глубокий вдох, затем пронзает меня предупреждающим взглядом, от которого мое сердцебиение немедленно учащается, а мышцы напрягаются. – Послушай меня очень внимательно, Ариана.
Я с трудом сглатываю, а затем киваю.
— Я бы сжег этот гребаный мир дотла ради Дмитрия. Он больше, чем просто мой брат. Каждый день этот человек рискует своей жизнью, чтобы защитить меня, и поверь мне, это нелегкая работа. Нет никого, кого бы я любил больше. Если ты причинишь ему боль, я сделаю исключение из единственного правила, по которому живу.