— Да, сэр, – отвечает Франко, а затем приказывает мужчинам убираться с заднего двора.

Мы молча направляемся к фонтану, звук падающей воды успокаивает.

Мягкая улыбка появляется на губах Елены, затем она шепчет:

— Ты был ответом на мою молитву.

Я знаю, что она имеет в виду ту ночь, когда я подслушал, как она молила о пощаде статую.

Я сжимаю ее руку, и тогда она поднимает на меня взгляд.

— Так много изменилось.

— Да, но ты все равно ни хрена не умеешь стрелять. Нам нужно снова начать заниматься. – На всякий случай. Если я получу еще один удар, когда Елена будет поблизости, мне нужно знать, что она умеет обращаться с оружием.

— Мы можем начать, когда у тебя будет время, – говорит она.

Мы продолжаем идти, пока не достигаем утеса. Елена вздыхает, ее губы растягиваются в довольной улыбке.

Я притягиваю ее к себе и, глядя на нее сверху вниз, спрашиваю:

— Ты счастлива, amore mio?

Без колебаний она кивает.

— За исключением этого инцидента. Мне ненавистна мысль о том, что ты в опасности.

— Это та жизнь, в которой мы родились.

Она делает недовольное лицо.

— Это не значит, что мне это должно нравиться.

— Конечно, нет. – Я наклоняюсь и быстро целую ее в губы. – Но, я должен признать, мне понравилось видеть, как ты берешь на себя ответственность. Ты также не услышишь, чтобы я жаловался на то внимание, которого добился.

Мои слова заставляют ее ухмыльнуться.

— Для этого ннужно, чтобы в тебя стреляли. Я буду уделять тебе внимание, когда ты захочешь.

— Да? – Я наклоняюсь, когда она кивает, и прижимаюсь губами к ее губам. Я прикасаюсь к ее губам, мой язык касается ее лишь на мгновение, прежде чем я отстраняюсь достаточно, чтобы поймать ее взгляд. – О каком внимании мы говорим? – бормочу я. Я прикусываю ее нижнюю губу зубами, затем провожу по ней языком.

— Любом, – выдыхает Елена мне в рот.

— Будь конкретна, – требую я, кладя руки ей на бока. Мои пальцы впиваются в нее, и я упиваюсь ощущением того, какой миниатюрной она кажется под моими прикосновениями.

Ресницы Елены опускаются, на ее лице появляется мечтательное выражение, от которого у меня чертовски встает.

— Я поцелую твои синяки, – говорит она и, приподнимаясь на цыпочки, скользит губами по моей челюсти, двигаясь к уху. Когда ее зубы прикусывают мочку моего уха, я издаю рычание, переполненное желанием.

Мои руки движутся вверх, и я сжимаю ее грудь жуть более жестко, не в силах быть нежным. Мои большие пальцы сжимают ее соски.

— И? – спрашиваю я, мой голос охрип от желания.

Елена снова дергает меня за мочку уха, затем ее дыхание овевает мою кожу.

— Я помассирую твои мышцы, чтобы снять напряжение.

Мои губы приподнимаются, когда я опускаюсь ртом к ее шее. Я посасываю ее кожу.

— Мне нравится, как это звучит. – Моя левая рука скользит вниз по ее изгибам, и когда я провожу ладонью у нее между ног, я спрашиваю. – Вот так?

Подняв голову, я мягко поглаживаю Елену, внимательно наблюдая за ее лицом.

Ее губы приоткрываются, щеки краснеют, а затем она кивает.

— Да. Вот так.

Мои глаза прикованы к ее, когда я поднимаю руку вверх и, оттянув пояс, просовываю руку под ткань. Когда мои пальцы пробегают по мягкости Елены, я кладу другую руку ей за голову.

Я раздвигаю ее, и рычание вырывается из меня, когда я касаюсь ее клитора. Ее руки опускаются на мою грудь, и она хватает меня за рубашку, крепко сжимая ее в кулаке. Ее глаза затуманились желанием. Ее губы приоткрылись, умоляя о моем языке

— Я собираюсь трахнуть тебя сегодня вечером. – Слова вырываются из моей груди, когда я усиливаю давление на ее клитор, сильно потирая его. Я впиваюсь зубами в ее губы. – Я собираюсь погрузиться глубоко в тебя. – Она стонет мне в рот, ее хватка на мне усиливается, ее бедра начинают двигаться в такт моему ритму.

Мы потерялись в нашем собственном желании, стоя на утесе, и только Средиземное море и природа являются свидетелями того момента, когда я довожу свою жену до оргазма.