Привратником академии работал тощий старик по фамилии У. Обычно такой служащий открывает и закрывает двери или подсказывает учащимся, где нужный зал. Студенты изучали «У-цзин» [10] , старый У же читал сказки, скрашивая досуг. Сейчас он держал в руках «Доступное изложение анналов троецарствия» – книгу, излагаемую невежами и цитируемую бородатыми мудрецами. Этому изданию не было и нескольких лет – страницы выглядели новенькими. Старик У так сосредоточенно читал, что не услышал, как кто-то тихо подошел ко входу. В академии следовали принципу Конфуция – «В получении образования нет различий между людьми», – поэтому никому не отказывали. Нужно всего-навсего вписать свое имя. Привратник чересчур погрузился в чтение, поэтому, не глядя, подтолкнул список студентов и сказал:

– Запишись-ка.

Донесся прерывистый звук – прибывший оставил свое имя. Старик У спросил:

– Так кого ты ищешь?

Не получив ответа, он поднял взгляд, но никого не увидел. Посмотрев на пергамент, привратник увидел пару изящно выведенных слов, похожих на: «Ищу друга». Символы тяжело читались, и если это было имя, то с ходу разобрать его оказалось невозможно. Старик У списал все на забавы студентов, еле слышно выругался, а затем вернулся к чтению.

Привратник не понял, что перед ним шифр. В династию Цинь [11] убийца императора Вэй Ючан собрал группу единомышленников, которая продолжала существовать из поколения в поколение и называлась Братством ассасинов. Многие члены Братства работали тайно и не знали друг друга, поэтому один мудрец придумал тайный знак в виде иероглифической монограммы. Таким образом, даже если у кого-то и возникнут подозрения, то вряд ли этот человек догадается о глубоком смысле символов, скрытом под небрежной записью. Каждый, кто только вступал в Братство ассасинов, первым делом знакомился с этим знаком.

А знак в списке старика У оставила никто иная, как Шао Цзюнь, которая всю ночь издали наблюдала за юго-западной частью Академии Нань Дацзи, поскольку следовала завету своего учителя: оставить метку днем, а ночью ждать обратной связи.

Девушка задумалась: «Последний наставник Братства ассасинов правда сможет отыскать меня по этому знаку?» Она слабо верила, что даже такой человек в силах сбежать от вездесущих евнухов-фаворитов. Хотя они с господином Чжу и смогли улизнуть, но в Венеции его все-таки настигли. Если бы не помощь Эцио, Шао Цзюнь саму постигла бы печальная участь. Она покинула страну два года назад, хотя до сих пор переживала из-за возможной гибели наставника.

Ночную тишину нарушило хлопанье крыльев, и мимо Шао Цзюнь стремительно пронеслась какая-то птица.

Держась за ветку дерева, девушка сливалась с пейзажем и думала о следующем шаге, попутно предаваясь воспоминаниям.

В Братство ассасинов ее принял не господин Чжу Цзююань, а наставник. Она все еще помнила дни, проведенные в гареме, и конец весны, когда скончался император. Все тогда ходили потерянные, и Шао Цзюнь не стала исключением.

Пусть правитель сделал ее Милосердной наложницей, для него она всегда оставалась лишь партнером для игр, чтобы затем непринужденно подтрунивать над министрами и евнухами. В тот момент, когда девушка обнаружила заговор евнуха Чжана, она могла лишиться жизни, но ее спас наставник. Пригласив в Братство и обеспечив экипировкой, мужчина тут же передал ее господину Чжу, после чего исчез без следа. Шао Цзюнь не знала, каким он был человеком, однако не верила разговорам о его самоубийстве. Все же евнух Чжан пользовался неограниченной властью и мог пустить слух.

Они уехали в Италию, а слуги старика продолжили охоту и в итоге уничтожили всех ассасинов… кроме учителя Шао Цзюнь и ее самой. Когда господин Чжу на смертном одре сказал, что тот по-прежнему жив, девушка словно увидела луч света после долгих скитаний во тьме. Братство ассасинов необходимо восстановить, но в одиночку сие почти невозможно, а вот с наставником есть надежда. Чтобы повторно разжечь огонь, одной искры ведь маловато.

Воспоминания Шао Цзюнь прервал какой-то звук со стороны зарослей. Она спросила слабым голосом:

– Мастер, это вы?

Правой рукой девушка потянулась к рукояти меча за спиной.

После смерти императора ее жизнь постоянно находилась на волоске, поэтому выработалась привычка постоянно быть настороже. Как только пальцы коснулись меча, перед глазами что-то блеснуло.

«Меч!»

В ту же секунду Шао Цзюнь достала свое оружие. Незнакомец, прятавшийся в зарослях, двигался очень быстро, и девушка предположила: если это не наемник одного из евнухов-фаворитов, то уж точно слуга старика Юна.

Вытащив клинок, она почувствовала, как по спине побежал холодок. Скорость нападавшего поражала – сук, за который девушка держалась секунду назад, оказался разрезан, но реакция спасла ее. Держась за другую ветку левой рукой, правой Шао Цзюнь выхватила меч и сразу же запрыгнула выше. Она двигалась быстро, тем не менее нападавший оказался проворнее – клинок тут же взлетел вверх, намереваясь перерубить следующий сук, где стояла ассасин. Сталь потускнела, а сам он, хоть и был на излете, шел по коварной траектории: если девушка не успеет переместиться, то упадет, и лезвие либо заденет ее, либо вообще отрежет ногу.

После такого маневра убийца считал, что победа у него в кармане, и холодно усмехнулся. Он не ведал жалости и всегда жестоко расправлялся с противником, часто рассекая жертву на части. На сей раз ему дали приказ выследить Шао Цзюнь, а вот калечить… не запретили. Факт возможной смерти девушки от потери крови его не волновал. Клинок снова сверкнул и метнулся вперед, только попал не в плоть, а в ствол дерева, глубоко засев в нем. Шао Цзюнь подпрыгнула и осталась невредимой – лезвие лишь вскользь прошло по подошве ее сапога – и тут же опустила меч на врага. Мужчина среагировал мгновенно. Он бросил рукоятку, согнул указательный палец правой руки, и тотчас из рукава появился небольшой кинжал, заблокировав удар. Но ситуация уже изменилась: нападавший утратил все преимущества и болтался над пропастью. Все это было похоже на игру в го, где исход всей партии мог зависеть от хода всего одного камня. Убийца обладал отличными навыками и богатым опытом, тем не менее находился в крайне не выгодном положении. Он быстро принял решение, что лучше первым встать на ноги, раз уж эту схватку он проиграл.