Вот только когда первый гнев утих и я позволила себе немного расслабиться, на смену клокотавшему внутри вулкану пришли горькие слёзы. И я даже плакать навзрыд тут не решалась — мне всё время чудилось, что за мною следят, меня подслушивают, оценивают каждое моё движение. И мне было противно даже представить, что кто-ниудь будет знать, какая же я размазня. Реву оттого, что ненавидящий меня будущий муж мне изменяет. Как раз в этом-то была своя извращённая логика...

Но мне-то как сохранять в этой кошмарной ситуации лицо? Как убедить себя примириться? И как оправдать для себя поступок своего родственника?

Поначалу я не понимала, как мой дед — родная кровь! — мог так со мной поступить, а потом, когда поток слёз поиссяк, поняла. Да что для него вообще могло значить наше родство? Для человека, который и о существовании-то моём узнал относительно недавно. Он ведь и на поиски решился, очевидно, только поэтому. Я оказалась ключом к решению его проблемы, и он безо всякого стеснения этим ключом воспользовался.

Никем я была не только для этого кошмара во плоти Уварова, но и для человека, которого успела за прошедшие два месяца посчитать своей роднёй. Вот только он никогда мне в своей родственной любви не признавался — стоило признать, тут мой дед был исключительно честен.

И, вероятно, я окончательно впала бы в отчаяние, если бы не встреча, которую повлекли за собой неумолимо приближавшиеся торжества.

Глава 5

Организацией церемонии занимались какие-то специально нанятые для этого люди. И за всё время этой странной подготовки ко мне обращались лишь в тех исключительных случаях, когда от меня этим людям было что-нибудь нужно — по большей части это касалось подвенечного платья, украшений и каких-то инструкций: из чего будет состоять церемония, кто на неё приглашён, где мне нужно будет находиться во столько-то часов и столько минут, что и кому говорить, куда идти…

Я не видела смысла о чём-то их расспрашивать, чем-то интересоваться сверх того, что мне сообщали, и уж тем более возражать. Я понимала, что из кабалы этого безумного договора мне всё равно не выбраться. Если уж казавшийся всесильным Уваров ничего не мог поделать с условиями моего предателя-деда, то я тем более. Сейчас все мои силы уходили в основном на то, чтобы просто не сойти сума — не каждый, у кого за три месяца жизнь дюжину раз перевернулась с ног на голову, сможет похвастаться тем, что остался в себе. Я вот порой нет-нет да сомневалась в том, что адекватно воспринимала реальность.

Как бы то ни было, за неделю до бракосочетания в окрестностях начали собираться гости, приглашённые на торжество. Одними из первых прибыли какие-то родственники со стороны моего отца — отца, которого я, с младенчества кочевавшая по приютам, никогда и не знала. И возможности этой мне уже никогда не представится — от деда я первым делом и узнала, что моих родителей давно нет в живых.

Тогда я возблагодарила небеса хотя бы за то, что у меня есть хоть один настоящий родственник. Кто же мог знать, что этот родственник окажется богачом, который продаст меня ради спасения своих капиталов?

А моим единственным утешением отныне становился тот факт, что на мороз мой «владелец» меня не выбросит. И на карманные расходы будет давать. Наверное. Не иначе лишь когда я пообещаю, что буду хорошо себя вести и больше не буду врываться в хозяйскую спальню, распугивая его личный гарем…

Мой жених, к слову, никакого участия в нашей встрече не принимал, ясно давая понять степень своего безразличия ко мне и моей жизни. О визите гостей меня любезно уведомил один из его многочисленных помощников — Евгений.

Гостем дома Уваровых сегодня оказалась Елена — старшая сестра моего отца, то бишь моя тётка, прибывшая на свадьбу со своим мужем.

Знакомство с этой элегантной пышной дамой поначалу складывалось неловко, но в итоге меня подкупило её вроде бы искреннее желание узнать меня ближе.

— Мы и подумать не могли, что у Сашки есть дочь, — в светло-карих глазах Елены стояли слёзы.

Я невольно заёрзала в своём кресле, блуждая взглядом по роскошным интерьерам гостиной, в которой нам устроили встречу. Господи, да я чувствовала себя здесь такой же гостьей, как и моя новообретённая тётка.

— Извините. Я и сама… я сама мало что знаю.

Елена взмахнула пухлой рукой:

— Ох, об этом не беспокойся. Бедный ребёнок, господи. Я всё понимаю. Алексей Георгиевич… мы с ним виделись, поговорили. Он ведь тоже о своей дочери столько лет ничего не слышал. Когда они с Сашкой сбежали… ой, такой дурдом начался.

Да, какая-то невероятная история Ромео и Джульетты — и с таким же трагичным финалом. Правда, в нашем случае Джульетта сбежала со своим Ромео за границу беременной, о чём, впрочем, тогда ещё и знать не знала…