И все-таки у павильона «Легкая промышленность» мы выскочили с радостью. Хотелось поскорее оказаться в тепле. Здание павильона с белыми колоннами, портиком и аллегорическими фигурами на крыше, напоминало древнегреческий храм. Мы с Машуней ворвались в него, словно за нами гнались. Внутри и впрямь было тепло. И скучно. По крайней мере — мне. У моей модельерши наоборот — глаза загорелись, когда она увидела все эти станки и образцы продукции. Я понял, что эта бодяга надолго. Ну что ж, сам согласился сопровождать.

Бродили мы, наверное, часа два. Вершкова не просто так глазела на экспонаты. Она еще что-то записывала и даже зарисовывала. Наконец, это пытка самообразованием в области обеспечения населения товарами широкого спроса закончилась. Пришло время перекусить. Благо с этим проблем на Всесоюзной Выставке Достижений Народного Хозяйства проблем не было. Ближе всего оказался ресторан с мало подходящим для января названием «Лето». Выглядел он еще причудливее, чем павильон, который мы только что покинули. Такое впечатление, что строители взяли все тот же античный храм и водрузили на него сверху русский терем.

Ладно. Главное, чтобы свободные места оказались. Нам повезло. Видать, большинство посетителей Выставки предпочитали более дешевые столовые, которых тоже было достаточно. Место нашлось. Вернее — целый свободный столик.

Официант выдал меню. Ассортимент впечатлял. На первое в «Лете» готовы были подать окрошку, солянку и борщ. На второе мы могли заказать рябчиков в сметане, телячий эскалоп, жаренную с яблоками утку. Из напитков предлагали чай с лимоном, кофе по-турецки, фруктовые воды, шампанское, армянский коньяк. Следуя моде на ретро, чай разливали из самоваров, подавая варенье и баранки. Полноценный обед на двоих мог обойтись мне не менее двух чириков, но жадничать я не собирался.

Маша пожелала отведать борща и рябчиков, а из напитков — чай с лимоном и баранками. Я остановился на солянке, эскалопе и кофе. От спиртных напитков, как бы ни был велик соблазн хряпнуть с морозца, я отказался. После вчерашних посиделок с одинокой майоршей КГБ голова еще слегка гудела. Пока готовили заказанные блюда, мы с Вершковой чирикали в тепле, любуясь потолочной лепниной и хрустальными люстрами. За окнами обеденного зала уже начало темнеть. Принесли первое. Наконец-то, можно пролить в желудок что-то жидкое, мясное и горячее одновременно.

Вершкова прихлебывала борщ и в промежутках между ложками делилась впечатлениями. Я поначалу не особенно прислушивался, пусть себе щебечет, но вдруг мой слух уловил слова, которые показались мне подозрительными. Модельер-конструктор швейной фабрики города Литейска заговорила о том, что в Москве много иностранцев и просто — модниц, которые следят за последними тенденциями на Западе. Я не забыл наш с ней разговор в поезде, когда Машуня горячо убеждала меня в том, что наши люди должны одеваться не хуже, а лучше заграничных, но при этом соблюдая национальные традиции в одежде. И вот теперь она восхищается прикинутыми по фирме москвичами.

— Знаешь, Саша, — вещала она. — Я ведь не просто так головой по сторонам на улице верчу, я запоминаю фасоны, крой, аксессуары… А вечерами все зарисовываю в свой альбомчик… Ну не просто зарисовываю, а развиваю, прикидываю, как эти модели можно было бы реализовать на нашей фабрике!

— Ты молодец, конечно, — дохлебав солянку, откликнулся я. — Только что-то не видел я в наших магазинах ничего похожего на то, что иностранцы носят, только лучше…

— Ну так я ведь недавно работаю, — принялась оправдываться Вершкова. — И потом… Если бы ты знал, насколько долгий путь от мечты, идеи и до утвержденного проекта, в котором от этой мечты мало что остается… Вот если бы можно было обойтись без всех этих согласований… Хочется работать, как все эти Кардены и Армани… Любую фантазию воплощать, из любых материалов…

— Так ведь они же обслуживают капризы растленной буржуазии, — усмехнулся я.

— Они — да! Но я-то хочу работать во благо народа, а мне палки в колеса вставляют художественно-техническими советами своими…

— Ну вот если бы тебе сказали: «Товарищ Вершкова, бери и реализуй свои мечты. Никаких тебе советов…Вот прям с листа!» Взялась бы ты за такое дело?..

— Спрашиваешь! Конечно бы взялась!

— А если бы сказали: «Только не задавай лишних вопросов?»

— Каких таких — лишних вопросов? — удивилась модельерша.

— Ну там, зарплата в конверте, без ведомости…

Машуня похлопала глазенками.

— Почему в конверте? — спросила она. — Как так? Это что же, в обход бухгалтерии?..

— Ладно! — отмахнулся я. — Проехали!

Вершкова насупилась.

— Знаешь, — пробормотала она. — А ведь Антипыч мне предлагал что-то подобное…

— Какой еще Антипыч?

— Серушкин, Андрей Антипович, замдиректора по сбыту.

— И что он тебе предлагал?

— Хотите, говорит, поработать в экспериментальном цехе?.. Я еще удивилась — в каком экспериментальном цехе? Нет у нас на фабрике такого… А он мне говорит. Пока нет, но будет. Решено наладить выпуск продукции, не уступающей мировым стандартам. Вы, говорит, возглавите конструкторское бюро. Только никто об этом не должен знать. Я опять удивилась — почему никто не должен знать? Ведь это же — почин! Его же надо обсудить на комсомольском активе фабрики… У нас же много молодежи! Многие ребята и девчата с удовольствием возьмутся за такое дело! А Серушкин мне отвечает: прежде, чем звонить во все колокола, нужно получить хоть какие-то результаты… Ну ведь он прав, разве нет?