– Ясно. Есть ли возможность пообщаться с тобой лицом к лицу? Каким-нибудь способом, о котором я сейчас не имею представления? Это невнятное бормотание перед стенами раздражает меня.

– Безусловно. Вижу проблему теперь, когда вы заострили на этом мое внимание. Я выращу коммуникационную аватару, которая позже будет заменена чем-то иным, более точно соответствующий вашим предпочтениям.

Стул с плавно очерченными контурами внезапно выпрыгнул из пола, рядом со мной. Я сел, наблюдая за тем, как по стене каскадом полились переливы мягких красок – успокаивающие оттенки прозрачной, холодной зелени и дымчатой морской волны. Свет, кажется, исходил откуда-то сверху, просачиваясь сквозь зелень. Я очутился в прохладном и сыром гроте из замшелого голубого камня, в месте, которого не может быть в нашем жарком, сухом мире.

Пол в шаге от меня вспучился, затем стремительно вознесся вверх, приняв вид человеческой фигуры. В одно мгновение она сформировалась, женщина в плотной одежде, очень красивая женщина, хотя и странного цвета. Ее кожа была белой, но сквозь нее проступал мягкий розовый оттенок, а текстура ее кожи была столь же нежной, как кожа под коленкой младенца. Ее густые гладкие желтые волосы были заплетены в две тяжелые косы.

– Владелец «До-Свидания», я использовал модель, жившую в тяжелом мире, поэтому я подумал, что, вероятно, ее вид должен быть привычным для вас.

– Тебя, что, навечно обязали использовать всю утомительную длину моего «имени»? Почему бы тебе не называть меня просто «Хозяин»? Или, если так нельзя – «До-Свидания»?

– Да, я могу так делать.

– А у тебя какое имя?

– У меня пока нет имени. Вы, вероятно, захотите хорошенько подумать, До-Свидания, прежде чем присвоить его мне, поскольку к нему применимы те же ограничения, о которых я упоминал ранее. Впредь вам всегда придется называть меня только так.

Я крепко сжал губы.

Через час я овладел достаточными навыками для того, чтобы придать неомеху форму гигантского пылевого медведя, шестиногого хищника пустынь. На моей личной печати нанесено изображение пронзенного копьем пылевого медведя, стоящего на задних лапах.

Я стоял в отсеке управления, рядом замерла аватара, как называла саму себя женская фигура. Я не смог удержаться от того, чтобы не глядеть на нее, как на женщину, хотя и знал, что она была выращена из тела неомеха.

Аватара взяла меня за руку и усадила в аналоговое, принимающее форму тела, кресло. Два усика неоматерии тактично прикоснулись к моим вискам слабыми холодными поцелуями. Я дернул головой, но усики остались на мне.

– Осторожней, До-Свидания – вы можете пораниться или отцепить сенсоры. – Голос был спокойным, ласковым.

Я откинулся на спинку стула.

– И что теперь?

– Ведите нас вперед – станьте медведем. Давайте пробежимся.

Я не смогу описать свое состояние, в которое я погрузился тогда. Я был по-прежнему самим собой, по-прежнему был Таладином Повелителем Бондави, но в то же время я был кем-то массивным и могучим, кем-то, кто помчался с Площади на шести ногах, заставляя разбегаться по сторонам всех, кто оказывался у меня на пути.

Я прыжками понесся на север, по длинной, прямой аллее Бульвара Достоинства, через обширные кварталы серых фабрик, затем через район, хаотично застроенный общежитиями для рабочих. Когда я пробегал мимо, тысячи отдыхающих после смены рабочих рядами выстроились на крышах, приветствуя меня. Я не мог видеть отдельных лиц, но знал, что на каждом лице горел огонь завистливого вожделения.

Я с радостью погрузился в ощущения, которыми пылало мое могучее псевдотело. Что из того, что торговка сбежала? У меня была ее машина!

Я проехал через окаймлявшие город зеленые фермы, и оказался на бесплодных землях. Я совершал невероятные прыжки: через расщелины, на отвесные скалы. Я засмеялся и замер, легко балансируя на груде камней охряного цвета, счастливый так, как я никогда не был.

– Бесподобно, – выдохнул я.

– Да. – Голос ее также был наполнен сильными эмоциями. Я вспомнил, что нахожусь внутри новорожденной машины, несмотря на встроенные в нее обширные знания. Впервые она мчалась по пустыне со скоростью ветра. – А сейчас полетаем?

Вопрос почему-то застал меня врасплох, несмотря на то, что я мечтал о неомехе торговки с того момента, как впервые увидел его, совершающего посадку. Как он тогда медленно планировал, трепеща кончиками крыльев, и нащупывая свой путь в колеблющемся воздухе, подогреваемого горячим бетоном Площади.

У нас мир со свирепыми ветрами; наши лучшие воздушные корабли всего лишь аэростаты на тросах, пузатые, неуклюжие штуковины, используемые лишь как наблюдательные посты.

Я поднимался в воздух только один раз, несколько лет назад. Та поездка открыла мое слабое место, правда лишь для меня, хотелось бы надеяться.