Конюх пытался их успокоить словами, но упорно шел к своей цели, чтобы в конце увидеть сломанную куклу в луже крови. Зрелище было явно не для слабонервных, и мужчина даже передернул плечами.

Ему никогда не нравилась Эмма, но то, что ее убили таким способом, да еще у него во владениях его покоробило.

Успокоив свое любопытство, мужчина развернулся и быстро побежал в сторону самого большого дома. Дома альфы. Ему пора было выполнить указ и сообщить о том, что отверженная мертва.

Конюшня располагалась на другой стороне их деревни и к тому моменту, когда тот добежал до нужного места, прошло не менее десяти минут. Он успел вспотеть и сильно устать.

– Нужно было перекинуться. Вот я болван! – сам себе критиковал мужчина, который любил плотно поесть, что и привело к избытку в весе и тяжелой отдышке.

Конюх позволил себя отдышаться пару минут и затем важной походкой вступить на крыльцо, а затем постучать в дверь.

Открыл ему сам альфа, который дожидался его прихода на первом этаже.

– Она мертва, альфа Алесандр! – первое, что сказал конюх.

– Где? – все, что спросил альфа.

– Лежит в конюшне с перерезанным горлом. – отчитался мужчина.

Алесандр не стал больше ничего говорить. Он достал небольшой мешочек из кармана и протянул его конюху в знак благодарности за проделанную работу.

– Вы так щедры! – замямлил пожилой конюх, но альфа не стал вслушиваться в его лепет.

Он закрыл за собой дверь и направился в сторону места, где должен был обнаружить труп дочери, которую сам же и заказал.

Конюх, же ели успевал за ним. Он не смел жаловаться на скорость передвижения альфы, но как бы сильно ему ни хотелось перекинуться сейчас из-за того, что Александр шел в человеческой форме, тому тоже приходилась страдать, но идти так.

Пот уже во всю струился с него, когда они добрались до необходимого места. Успело стемнеть.

Мужчина обогнал альфу и посеменил к нужному месту, где он недавно видел Эмму, но стоило ему добраться до него, как кроме лужи крови он не смог ничего найти.

– Ну и где? – спросил в нетерпении Александр.

– Когда я уходил, она валялась тут! – нерешительно сказал мужчина. – В этой луже крови.

– Допустим кровь я вижу, а вот отверженной в ней нету. – Альфа явно начал выходить из себя.

– Я ничего не понимаю. Она была тут! – конюх не знал как мертвая девушка могла исчезнуть с этого места. – Только если ее кто-то забрал.

– И кому же, по-твоему, понадобиться труп отверженной? – сарказм так и сочился в вопросе.

– Я… Я… - конюх явно не знал, что ответить.

Ситуацию спасла неожиданная гостья, которая заставила конюха побелеть, а затем и вовсе упасть в обморок.

Эмма

Приходить в себя, как и в прошлый раз было не самым приятным занятием. Уже раз испытанный способ настиг ее повторно.

Она не могла произнести ни малейшего звука и все, что ей оставалось это чувствовать, как каждый разрез, синяк, ссадина и удар проявляются на ее теле, а затем исчезают. Эмма могла точно сказать, когда и какой из порезов она получила за промежуток времени с последней смерти и до сегодняшнего дня.

Лужа крови, в которой она до этого лежала, стала увеличиваться в размерах. Тело ломило и болело, а как изюминка все завершилось тем, что Эмме пришлось пережить и прочувствовать как ее хрупкая и тонкая плоть надрезается в районе шее. Как повреждаются мышцы, ломается щитовой хрящ, лопаются голосовые связки и гортань наполняется кровью.

Эмма задыхалась и в то же время пыталась откашляться ту кровь, которая забивала ее дыхательные пути.

По сути, ей пришлось умереть дважды одной и той же смертью, что ну никак нельзя было описать культурным словом.

Когда боль закончилась и возможность двигаться и говорить вернулась, Эмма выругалась так крепко, что у самой покраснели уши, а затем спокойно встала с места, где она всего мгновение назад лежала. Руки скользили из-за того, что куда бы она их не ставила по всюду была кровь.

Встать удалось не с первой попытки, но упорства у Эммы хватало. Наконец, поднявшись девушка отправилась в сторону реки, которая была очень близка от конюшни.

Это было так странно, знать, что она умерла, не в первый раз, менее двадцати минут назад, а теперь ей совершенно ничего не болит и все, что может указать, что с ней что-то происходило — это испачканная одежда и обилие крови на горле, лице и руках. Смыть улики было первостепенной задачей.