– Ну, знаешь… – зло прошипели ему со спины.

Продолжили путь молча. Солнце начало потихоньку садиться, когда Змеиная тропа вошла в один из своих редких промежутков, где было возможным двум, а то и трем лошадям ехать в ряд. Но Питио все равно отставал на полкорпуса. Бросая на него взгляды, Дэнлир практически видел все те места и занятия, куда его послал бы молодой человек, если бы имел хоть каплю мужества. А так он просто демонстрировал сердитое обиженное лицо.

Дорога начала постепенно уходить вниз. Они приближались к Стреле.

Миридайский лес нигде не имел опушки, сразу встречая путников плотной стеной из высоких стволов, и точно так же резко обрывался в одном месте, обнажая неширокую долину в низине, проникающую в него с востока и пересекающую обе дороги. Считалось, что когда-то здесь была река. Но после того, как по Мировому Плато пошли многочисленные расколы земной поверхности, в одной части русло пересохло, а в другой – заболотилось.

Пронзающая лес, словно стрела, долина шириной с версту славилась своей зеленой травой и была облюбована пастухами из близлежащих деревень. Несмотря на то что Миридайский лес также был известен своими волками.

Двум стражникам повезло: они не просто успели в Стрелу до темноты, но и были радушно встречены четырьмя молодыми людьми, почти сотней коз и пятью собаками. Пастухи помогли им расположиться и угостили весьма недурной похлебкой. Они все были из разных деревень, в трех из которых патрульные должны были побывать, если бы не спешили в Хуадад-Сьюрэс к концу первого из двух месяцев лета. Дэнлира особо совесть не грызла, но он поблагодарил Богов за возможность исполнить свой долг.

Старший стражник спрашивал о путешественниках через деревни или о новых там людях, но узнал лишь, кто у кого пытался увести осла, чья жена, возможно, ходит к соседу, чья корова родила целых двух телят явно после обращения к чаровнице, и еще эту невероятную историю с исчезновением тяпки. Питио продолжал дуться, не скрывая посмеивался над простотой деревенских и периодически морщился от запаха коз.

Когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, Дэнлир заметил, что молодые люди стали постоянно оглядываться по сторонам и явно тревожиться. Когда он спросил, в чем дело, те вначале уклонялись от ответа, а потом наперебой рассказали, что сегодня видели желтоглазого. И что опасно это, так как за ними все время ходят волки.

В деревне, где Дэнлир жил до военного призыва, тоже существовало такое поверье, но и на маланийцев за свою жизнь он наглядеться успел. И стаи хищников рядом с ними не замечал. Переубеждать пастухов смысла не было, поэтому он просто пообещал им, похлопав по арбалету, что обязательно поможет, если ночью что случится.

Питио не поверил деревенским, заявив, что все это чушь, и долго потом выслушивал жуткие истории о хищниках и желтоглазых выродках, совсем недавно произошедшие прямо в этом лесу. Лицо юного стражника становилось все бледнее, а Дэнлир с теплотой отметил, что события, имевшие место в рассказах, очень похожи на те, что он в детстве слышал у себя в деревне, находящейся совсем в другой части Берии.

Уже полностью стемнело, когда старший стражник сжалился над младшим, вздрагивающим от каждого шороха и крепко вцепившимся в арбалет, и попытался отвлечь пастухов, смакующих страшные байки. «Не хватало, что б он еще кого случайно подстрелил ночью».

– А скажите, любезные. Помимо желтоглазого в лесу никого не встречали?

Пастухи очень оживились и сказали, что прошлой ночью делили стоянку с молодым человеком по имени Гаспар. О нем они рассказывали так же, как и обо всем до этого: активно перебивая друг друга и жестикулируя.

– Сын кэнга. Но откуда – не сказал.

– И имени отца не сказал. Боялся он.

– И про возлюбленную не сказал. Только то, что она самая красивая девушка на свете.

– Сказал, что минья. И что не доверяет нам.

– Нет! Ты дурак? Говорил, что боится, что не по злому умыслу, а случайно кто-то из нас может что кому сказать.

– Я так и сказал. Не доверяет.

– За честь ее он переживал. Ведь их встречи и беседы были наполнены лишь целемудрёной любовью и речами о прекрасном.

– «Целомудренной» ты хотел сказать, – поправил Дэнлир, а Питио похабно усмехнулся.

– Зря вы так, господин служилый, – покачал головой пастух, глядя на молодого стражника. – Вы бы слышали, как он говорил и как по ней вздыхал.

– И платочек ее, на память оставленный, то и дело к самой груди прижимал.

– Очень красиво сказал, что если, пока она ждет его на их месте в лесу, с ней что-то случится, то он вот прямо сразу из жизни уйдет. Не перенесет этого горя. Вот так вот прямо и сказал!