— Стоял в воротах, — честно признался Алёшка и захотел тут же отказаться от этой роли в игре, но его уже назначали вратарем одной из команд, и робкие протесты мальчика никто не услышал.

Игра началась.

Синий резиновый мяч зигзагами, перебежками и длинными прыжками несся по полю. Воздух заполнили гомон, пыль и звуки от ударов по мячу. Алёшка опасливо наблюдал за всеми его перемещениями. Главное, следить за собой, напомнил себе мальчик. Не перестараться. Контролировать, что и как делаешь. Иначе будет беда.

И всё-таки перестарался.

Нет, он не собирался ни отбивать мяч, ни ловить. Скорее, так. Он бы с радостью отбил резиновый болид, пусти его нападающий пониже, а не в верхний угол ворот, под самым краем сетки. А при такой траектории полета мяча лучшее, что нужно было сделать Алёше — позволить тому влететь в ворота. Да, был бы гол, и не в пользу команды, за которую сейчас играл мальчик. Пусть. Зато не случилось бы то, что однажды уже испортило нормальную жизнь близнецов в другом городе.

Просто Алёшку при виде приближающегося мяча охватил азарт, и все здравые мысли вылетели из головы. Значение имели только две вещи: желание не допустить гола и слишком маленький рост восьмилетнего вратаря, не дотягивающегося до верхнего угла ворот даже в прыжке.

Обычном детском прыжке.

Алёшка мяч достал. Не просто достал. Точным ударом отправил его в толпу игроков. Ура! Отбил!

Повисла тишина. Такая нехорошая, звенящая. Готовая вот-вот взорваться воплями испуганных детей.

Алёшка глянул на ребят, вниз, и обнаружил, что завис в метре над поверхностью футбольного поля.

Ой-ой-ой! А вот этого никак нельзя было допустить! Совсем никак!

Эх, права была Алёнка. Не надо было идти с ребятами в игру. Обычно он старается слушать сестру, ведь у неё, как говорила мама, «феноменальная интуиция». Это значит, что Алёна отлично чует любую беду и неприятности. Нет, брат, конечно, тоже так умел, но у Алёнки это получалось куда лучше, сильнее, к тому же, её интуиция всегда срабатывала раньше. Потому-то Алёша и советовался с ней даже в таких мелочах, какой, казалось бы, являлся обычный дворовый футбол. И ведь не послушался. Пошел на поводу у чужих ребят. И всё испортил.

Игроки замерли, с открытыми ртами наблюдая, как новенький медленно опускается по воздуху вниз. Подошвы кроссовок мягко коснулись земли, а мальчик робко улыбнулся.

В этот момент Гарик заподозрил, что странный цвет глазам нового вратаря их команды придают вовсе не линзы.

И отшатнулся в испуге назад.

Да кого же они пригласили в игру?!

Девочка по имени Алёна стояла у подъезда и нервно поглядывала в сторону стадиона. Чувство, что случится нечто ужасное, нарастало, и в какой-то миг Алёна четко поняла — вот оно. И тут Алёшка показался из-за стены стадиона, один и очень огорчённый.

— Опять? — спросила Алёна.

Алёшка только руками развел.

А от стадиона донеслось:

— Да ты кто такой, пришелец какой-то, что ли?!

— Клонированный, — добавил кто-то из игроков, видимо, один из ребят, которые встретили близнецов у дома.

— Зря ты пошел играть, — сказала Алёна грустно.

— Зря, — сокрушенно согласился Алёша.

Сначала поменяли цвет их глаза. Было это так странно и неожиданно, что Алёна и Алёша долго не отходили от зеркала и друг от друга, разглядывая непривычные сиреневатые радужки с жёлтыми крапинками. А через несколько дней одна прядка густых и блестящих золотистых волос Алены вдруг покраснела.

Мама только руками всплеснула. Но по врачам ребятишек водить не торопилась. Понимала — её дети особенные. И не потому, что для каждой мамы её ребенок самый-самый — умный, замечательный, талантливый и необыкновенный. Алёша и Алёна на самом деле были уникальными детьми.

В ту пору им стукнуло по шесть лет. Алёна долго плакала, пытаясь оттереть красноту с волос, но всё было бесполезно. Прядка стойко и, судя по всему, навсегда изменила свой цвет.

— Ну, ничего, ничего, — говорила мама девочке. — Подрастешь, будешь только радоваться своей прядке. Подростки любят красить волосы, кто во что горазд, а тебе и не придется — уже всё готовое.

— Но я хочу как бы-ы-ы-ыло! — рыдала несчастная девочка.

Пришлось пойти на решительные меры: отстричь прядку под корень. На пышных волнистых волосах Алены потеря была не заметна. Но не тут-то было. Красная прядь оказалась упрямой и живучей, проявив очередное чудо, на этот раз роста. Уже через месяц она опять коснулась плеча ребенка.

— Ну что поделать, — посетовала мама. — Будем закрашивать.

Подобрали краску, покрасили. И — о диво! — никто уже и не смог бы сказать, какая именно из прядей шикарных золотистых волос Алены была неправильного цвета.