8 Глава

Лера

– Мля, – шипит видение по ту сторону двери и нервно оглядывается назад, в сторону лестничного пролёта.

Матвей осматривается на площадке, будто прикидывает, куда ещё можно постучать и вломиться. Проводит ладонью по лицу и, сцепив зубы, ударяет кулаком по стене.

Да, я всё ещё за ним наблюдаю, не выдавая своего присутствия. Стараюсь не дышать и не двигаться, играя в шпиона. Мысленно решая, стоит ли пускать Громова на порог квартиры и чем это может обернуться для меня.

Губы пересыхают, и сердце шарашит так сильно, отбивая ритм чечётки о рёбра, что я, кажется, глохну.

Он что, меня преследует? Откуда он взялся на пороге моей квартиры? Завёрнутый в полотенце и босой. Решил, так сказать, сразу продемонстрировать товар лицом?

Мы не соседи. Всех жильцов подъезда я знаю если не по именам, то в лицо точно.

Так. Стоп. Он босой?

Всматриваюсь в глазок внимательнее.

Этажом ниже слышатся голоса, разговор идёт на повышенных тонах, а следом раздаются грохот и топот.

Громов, повернувшись ко мне спиной, подтягивает съезжающее с ягодиц полотенце и принимает напряженную стойку. Словно уже всё для себя решил и непременно полезет в драку с любым, кто посмеет на него налететь.

Счёт идёт на секунды, и я принимаю решение, которое, скорее всего, принесёт мне кучу личных проблем! Зато на лестничной площадке не будет трупа полуголого мажора и лужи крови. А она непременно будет, если до Громова доберётся разъярённый папа Наргиз, моей одноклассницы.

Она как раз живёт на пару пролетов ниже. Её родители придерживаются весьма строгих религиозных взглядов, а их дочь любит пошалить и поиграть на родительских нервах.

Доигралась.

Торопливо прокручиваю ключ в замке и распахиваю дверь. Хватаю Матвея за плечи и втаскиваю внутрь квартиры, как раз в тот момент, когда мужская волосатая рука появляется на перилах. Просто кадр фильма ужасов, из тех, что я так люблю!

– Что за… чёрт, – выдыхает Громов. – Ты?

Его лицо комично вытягивается, рот приоткрывается, а глаза широко распахиваются. Эмоция удивления искренняя и неподдельная. Полотенце Матвея медленно сползает вниз, он дёргает его на место, продолжая неверяще таращиться.

Я краснею.

– Тихо! – шикаю и накрываю ладонью его губы, чтобы помолчал.

Припадаю обратно к глазку.

Дядя Тагир ворвавшись на нашу лестничную площадку, гневно закатывает рукава тёмной водолазки и сверкает таким убийственным, полным ярости взглядом, что мне хочется пригнуться, перекреститься и вытолкать Матвея обратно.

Папа Наргиз, огромный мужчина под два метра ростом и весом в сто двадцать килограммов, находится в прекрасной физической форме. Он за свою дочь и её репутацию с любого три шкуры сдерёт. Поэтому мне становится жалко отдавать Громова ему на растерзание.

Горячее дыхание щекочет кожу. Волосы на затылке приподнимаются, а низ живота пронзает острой стрелой.

Отдёргиваю руку и, скривив губы, вытираю её о штаны.

– Совсем спятил? – бормочу смущенно, округляя глаза.

Матвей Громов только что лизнул мою ладонь.

– Ты что здесь делаешь, Коротышка? – хрипло, как будто только недавно проснулся, интересуется Громов.

Отходить подальше не спешит. Так и стоит в опасной близости в полумраке прихожей. Его плечи поблёскивают от капель воды. Есть несколько татуировок на груди, мелких, не особо заметных. Зато очень бросается в глаза россыпь из родинок. Они словно созвездия украшают жилистый мускулистый торс.

Отвожу взгляд и, приподнявшись на носочки, смотрю на лестничную площадку. Дядя Тагир, уперев руку в бок, приглушённо разговаривает с кем-то по телефону на непонятном для меня языке.

Возможно, нанимает детектива или киллера для Громова.

Пока он в квартире, ему по крайней мере ничего не угрожает.

– Спасаю тебя о смерти или возможного брака с Наргиз.

– Кто такая Наргиз? – летит недоуменное.

Закатив глаза, огибаю Матвея по дуге и двигаюсь по коридору в сторону спальни Саввы. Надо приодеть своего полуголого гостя, а потом вызвать ему такси. Ни денег, ни телефона при нём явно нет, если только он не спрятал их в укромном месте под полотенцем.

В комнате меня всё ещё дожидается сериал, а время, проведенное дома без толпы народа, стремительно тает.

–Никогда не спрашиваешь имена девушек, с которыми спишь?

– Зачем мне лишняя информация? Я всё равно забуду её к утру. – Судя по громким шлепкам босых ног по полу, Матвей решил пойти за мной.

Я останавливаюсь около нужных дверей и оборачиваюсь к парню.

– Ванная напротив, иди туда.

Громов пялится на мою грудь, спрятанную под футболкой и не запакованную в поролоновые тиски белья, задумчиво почёсывая подбородок. Стараюсь не опускать глаза ниже его лица и не смотреть на дорожку тёмных волосков, убегающих по его торсу вниз. Матвей кривит губы в усмешке, быстрым движением языка облизывает их и опять подтягивает свой нехитрый наряд, комкая ткань в кулаке.