— Согласен.

Разбор прошлых неудач был закончен, и началось основательное продвижение вперед. Притягивая за бедра, Леша так целовал Яну, что она еле находила возможности для вдохов. Перемещение по направлению к ее старой спальне происходило интуитивно в полной темноте. А вот когда свет зажегся и часть одежды ликвидировалась, Яна замерла, уставившись на грудь Леши. У него и на груди были татуировки, но одной Яна еще не видела. Свежая, сантиметров в двадцать. Хохотом Яна разразилась особенно саркастическим.

— Ебать! Дева Мария с Иисусом? Серьезно, нахуй?

Иконографическая живопись на груди Леши была не совсем типичной. У скромницы девы Марии было лицо Яны, а у младенца Марка. Яна не удержалась от соблазна дотронуться до личика малыша.

— Че, блять, не нравится? По мне так пиздато вышло. Надо было масштаба ебануть, но, сука, места на моем теле попробуй наскреби.

— Да охуенная. Сейчас мою покажу. Иисусик? Нихуя-нихуя.

Расстегнув свой крестообразный топик, Яна осталась лишь в брюках. На ребрах, в области сердца, у нее была набита морда козленка с тремя шестерками над рогами.

— На дьявола еще не тянет, а вот дьяволеночек-козленочек вполне. Если чего-то хочет, такие децибелы берет, что тупо ебаный шум из глубин ада.

Леша засмеялся, а Яна вошла в кураж и плюхнулась на кровать, стаскивая красные брюки. У нее была еще одна новая татуировка. Прилегла она на бок и хорошенько хлопнула себя по ягодице с реалистичной картинкой.

— Карбюратор, блять! — объявила она.

В этот раз Леша только улыбнулся и, внезапно оказавшись над Яной, развернул ее к себе, схватившись прямо за этот карбюратор. Поцелуи обрывались все чаще, потому что руки активно устраняли помехи в виде белья. Когда губы Леши оказались на шее, Яна просто отбросила голову и улыбалась, закрыв глаза. Прибереженное для лучших времен желание секса, да не просто секса, а секса с ним, грозило выпотрошить ее наизнанку. Обойдя грудь, Леша опускал поцелуи к ее животу.

— Уже не кормлю Марка. Если хочешь, можешь трогать сиськи. Не тот вид, блять, конечно. Малек сдуло, еще растяжки ебаные. Хорошо, блять, что успела запечатлеть их лучшие времена и сколотить капитальчик.

— Блять, Яна, эту тему мы закрываем раз и навсегда, — Леша был слишком возбужден, чтобы ее послать, поэтому переместил поцелуи к груди, добавив: — Да охуенно все.

Яна уже не закрывала глаза, она запускала пальцы в волосы Леши и склеивала импульсы удовольствия воедино.

— Так нравится? — спросил Леша после того, как слегка прикусил ее соски.

Спросил он про ее ощущения во время секса впервые. Обычно Леша просто делал, что хотел, а Яна отпихивала его от себя, если ей что-то не нравилось. От удивления Яна вытянула губы, все же выдавила:

— Очень.

Трения, укусов и сжатий груди уже было достаточно, чтобы с ума сходить от перспективы почувствовать в себе его член. Все же пришлось выдержать целую дорожку поцелуев по направлению к татушке-дракону и прикусить губы от ощущения скольжения уже на других губах. Частота движений языка нарастала с той же скоростью, с которой Яна теряла самообладание. Было слишком приятно и слишком долго, чтобы не стонать и не начать активные движения навстречу.

Чувственный куни натянул импульсы возбуждения настолько сильно, что Яна буквально насильно впихнула в себя член. Все было лучше, чем в воспоминаниях или фантазиях. Для усложненных поз оба слишком соскучились и возбудились, поэтому Яна продолжала лежать на спине, прижимаясь к Леше абсолютно всеми частями тела. Она царапала его спину, терла шею, впивалась в грудь. Он же все добавлял скорости и мурашек на шее. Органы чувств обострились. Его запах, картинка синхронно движущихся тел, вкус чьей-то крови из прокусанной губы и звук нарастающих смешанных стонов.

Яна даже клитор не трогала по определенной причине: не хотелось, чтобы оргазм наступил слишком быстро. Сам процесс был завораживающим, но с крайней точкой возбуждения не поспоришь. Движения-рывки Леши приблизили не волну, а целое цунами. Сжимая его ягодицы так, что собственные пальцы болели, Яна двигалась навстречу, пытаясь поломать законы физики. Когда Яна отбросила голову назад, Леша наклонился за ней следом и поцеловал за ухом. Когда его язык сделал несколько движений вверх-вниз в ямочке за ушком, самом эрогенном месте Яны, она взвизгнула и зажмурила глаза. Фейерверк был по истине грандиозным. В конце собственного представления она еще успела насладиться и смертоносным взрывом Леши.

Спрятав лицо в ее волосах, он дышал так часто, что у Яны вспотела шея.

— Как же, блять, охуенно, — выдавила она.

— Да уж, иди сюда.

Завалившись на подушку, Леша притащил Яну к себе и натянул на них одеяло.

— Я пиздец как соскучился, — сказал Леша.

— Ну и что ты, блять, смотришь, как собака, отпизженная? Хуй я буду говорить, что скучала. Ты полным мудазвоном был, еще, блять, не хватало эго твое ебучее тешить.

Леша засмеялся, даже Яна улыбнулась и уперлась локтем в его грудь, чтобы заглянуть в лицо.