— Сканеры оптического наблюдения точно работают нормально? — вице-адмирал наиграно удивленно смотрела на меня с экрана. — Или зрение меня обманывает?! 3-я «линейная» на самом деле в место того чтобы после неудачного навала начать разворот и выход из сектора, начала перестраиваться в «каре»? Ты тоже это видишь, Васильков? У вас там, что в Черноморском космофлоте все с катушек сорвались?! Первым меня сильно удивил ваш незабвенный командующий — Иван Федорович Самсонов, без устали начавший отрубать головы своим противникам, затем, Белов, чуть его не пристреливший. О Гуле и Красовском, которые себе на уме я вообще молчу… Теперь Василий Иванович Козицын — старый дуралей, вместо того, чтобы бежать со всех ног, собственноручно решил подписать себе смертный приговор, оставшись на прежних координатах, в ожидании пока все криптотурки вокруг него не соберутся! Ты, похоже, Александр Иванович, единственный из всего космофлота нормальный остался… Хотя, тоже под вопросом, судя по прежним твоим выходкам… Что скажешь за Козицына? Делать-то что?

— Василий Иванович, похоже, перестраиваясь в «каре» сильно рассчитывает на нас, то есть на вас, Агриппина Ивановна, — предположил я, обернувшись на карту и еще раз проверяя, ничего ли на ней за это время не изменилось.

— Оооо, великолепно, — изумилась вице-адмирал Хромцова, хлопнув в ладоши. — То есть наделал дел, залез в ловушку, и тут же рассчитывает, что его из этой мышеловки вытащат! Ничего не скажешь — молодец, удобно устроился!

— Сильно хотел помочь Хиляеву и Белову, что укрылись сейчас на таможенной станции, — снова предположил я, пытаясь успокоить Хромцову, которая могла взбрыкнуть, и оставить не только Козицына без подмоги, но и вовсе уйти из сектора.

А что тут такого? Это не ее космофлот погибал. Гуль, например, хоть и принадлежал к «черноморцам» вообще не полетел на выручку своим товарищам, сославшись на неразумность таких действий и крайне высокую вероятность потери собственной дивизии. Красовский преспокойно продолжал отступать из сектора, мы с Хромцовой прекрасно видели на экранах радаров корабли его 10-ой «линейной», по-прежнему удаляющиеся в сторону Аданы-3. Зачем же Агриппине Ивановне нужно было в таком случае бросаться в пекло, рисковать собственными кораблями, тем более, что вице-адмирал еще когда мы только решали идти ли на выручку Хиляеву с Козловым сказала, что лишь поможет Козицыну и мне, но только в случае крайней необходимости…

Именно поэтому, и видя ее пессимистический настрой после тактического поражения дивизии Василия Ивановича и ее окружения, я боялся, что Хромцова повернет назад и вообще не станет участвовать в сражении. С другой стороны, я прекрасно понимал, оценивая силы сторон, что у нас, несмотря на все неудачи и разобщенность действий существуют очень хорошие шансы одержать победу. Нужно только одним немного потерпеть, а другим поднажать в нужное время и месте, и тогда все обязательно получится…

— Агриппина Ивановна, все идет как нельзя лучше, — я заставил себя улыбнуться, хотя, наблюдая, как гибнут наши корабли в нескольких миллионах километров от нас, не сильно хотелось этого делать.

— Нет, я все-таки поторопилась, назвав тебя самым нормальным из Черноморского флота, — махнула рукой вице-адмирал Хромцова. — Что тебя так веселит, Васильков и что по твоему выражению «идет как нельзя лучше»? Постепенная гибель кораблей Хиляева и Козицына? Тогда, да, согласна, действительно все идет по плану…

Трехмерное изображение прямо за спиной Агриппины Ивановны четко показывало, как всего дюжина вымпелов дивизии Василия Ивановича Козицына, сжавшись в комок оборонительной «сферы», старается заградительным огнем не подпустить к себе скоростные галеры султана. А чуть дальше, ну это по космическим меркам чуть дальше, а так в миллионе километров от «каре» Козицына на старой таможенной станции, которая вот-вот развалится, пытаются выжить еще полтора десятка вымпелов Черноморского космического флота… А вокруг них кружатся полсотни кораблей Бозкурта в желании их поскорей добить…

— Хиляев с Беловым зажаты на ТС без какой-либо возможности ее покинуть, это раз, — стала загибать пальцы Агриппина Ивановна, уговаривая то ли меня, то ли себя. — «Каре» Козицына продержится дольше, и выглядит сейчас посвежее, но на помощь адмиралу-паше Юсефу уже движется резервная дивизия, а значит, и у Василия Ивановича шансов вырваться на свободу остается все меньше и меньше. Так что хорошего, Васильков? И что ты предлагаешь мне делать, вынырнуть из «тумана войны» и ринуться спасать 3-ю «линейную»? Но это рулетка, где непонятно, кто одержит верх, а напоминаю, у паши Бозкурта непосредственно у перехода находится еще как минимум половина флота. Даже если мы поддержим огнем Козицына и общими усилиями опрокинем Юсефа, то точно не сможем уйти от мести командующего Южным космофлотом. О судьбе Хиляева и его эскадры я вообще молчу…

— А не надо вам выходить из «тумана войны», — снова улыбнулся я. — Нечего противнику о нас знать раньше времени…

— Как это? — не поняла Агриппина Ивановна. — Во-первых, османы видят, что несколько квадратов пространства закрыты от их сканеров, а значит, понимают, что к ним на свидание кто-то летит. Во-вторых, объясни, почему не нужно выходить из мертвой зоны?

— Давайте по порядку, — начал отвечать я, Хромцовой, все еще поглядывая на карту не изменилось ли чего, а когда увидел, что все-таки изменения есть, улыбнулся уже в третий раз. — Безусловно, противник нас видит, вернее, фиксирует, что к сектору перехода подползает «туман войны». Но знать ему, кто в нем находится и сколько нас, пока не нужно… Так же как не нужно самим атаковать Юсефа и его корабли…

— Это почему же? — удивилась вице-адмирал Хромцова. — Аааа, поняла, ты за то, чтобы все-таки отступить… Хммм, ну, может ты и прав, 5-ая «ударная» действительно в «Тавриде» будет нужней, чем здесь…

— Нет, — отрицательно покачал я головой, — я, конечно же, не за отход, а самое активное участие вашей великолепной дивизии в данном сражении…

— Не надо подлизываться, — отмахнулась Агриппина Ивановна. — Говори, что задумал? По глазам твоим хитрым вижу, что есть у тебя какой-то план…