Лондон уже не на пике своего могущества, но тянущиеся с острова и опутавшие всю планету протуберанцы держат за жабры большую часть цивилизованных и еще большую — «варварских» стран. Богатства и мозги стекаются в метрополию и ключевые точки Империи. Мне придется быть очень осторожным, отстаивая национальные интересы — этого монстра лучше не злить, и я не настолько глуп, чтобы считать себя умнее главных игроков Земли.

— Да ну, какой там чай? — привлек мое внимание объясняющий голос. — Все возят — отсюда, с Европы, по морям, по железной дороге. Раньше — там да, дорогущий был.

— Умный ты слишком, Севка, — крякнул собеседник. — Купчишкин сын, чего с тебя возьмешь?

— Рожей не вышел ты на моего покойного батюшку зубоскалить! — рыкнул на него купеческий сын.

— Хочешь что ли, чтобы зубы у тебя были целы?

— Тц, не охота из-за тебя на гауптвахту, — решил спустить на тормозах знающий толк в торговле матрос.

Николай и Георг Греческий разочарованно вздохнули.

— Зайдем, — решил я и открыл дверь.

Матросов оказалось пятеро: двое сидели на нижних нарах у противоположных стен, трое — за столом. Судя по свободным койкам, остальные жители каюты сейчас работают. Народ выпучил на нас глаза, без подсказок вытянулся «во фрунт», отдал честь — и почти синхронно заорал:

— Здра-жла, Ваше… — после небольшой заминки мужики отказались от привычного строевого «жевания» слов и аккуратно, по слогам, закончили. — Им-пе-ра-тор-ско-е Вы-со-чес-тво!

Меня при Николае отдельно приветствовать не принято — величие затмевает, так сказать.

— Здравствуйте, братцы, — явно остался доволен реакцией Николай.

В коридоре захлопали двери, затопали сапоги, раздался гневный окрик в сторону дежурного — не предупредил о высоких гостях. Цесаревич недоразумение разрешать не захотел и закрыл дверь перед носом набравшего в грудь воздуха мичмана, предоставив объясняться сопровождавшим нас казакам — трое в коридоре остались, трое — с нами, заняли позицию у входа.

Дежурному попадет, если Николай не расскажет, что это он попросил бедолагу не шуметь. Подсказывать и лезть не буду — проверим будущего царя на человеколюбие.

— Вольно, — скомандовал Николай. — Присаживайтесь, — и подал пример, опустившись на кровать.

Народ всем видом выражал зависть — почему цесаревич сел не на мою койку? Дождавшись, пока мы с принцем Георгом примостимся рядом с Никки, матросы вернулись на свои места.

— Как служится, молодцы? Всем ли довольны? Все ли у вас хорошо? — спросил Николай.

Матросы торопливо заверили, что жаловаться им не на что.

— Кто из вас говорил о том, что чай из Индии возить не выгодно? — спросил я.

Матросы как от прокаженного отодвинулись от розовощекого и широкого — это гены, а не лишний вес, в дальнем плаванье да еще и соблюдая посты не разжиреешь — молодого человека лет двадцати пяти с аккуратно подстриженными русыми волосами и карими глазами.

— Я, Ваше Высочество, — поднявшись на ноги, проревел тот.

По уставу орать положено.

— Жоржи, ты собираешься говорить о торговле чаем? — приподнял на меня бровь Николай.

— В том числе, — подтвердил я.

— Торговля — не для наследников Российского престола, — пожурил меня цесаревич. — Идем, Георг, поговорим и с другими матросами.

Настучал-таки Андреич, но Николаю по большому счету все равно — Романовы регулярно отмачивают вещи и похлеще торговли, а на корабле смертельно скучно — человеческое понимание Никки не чуждо.

Николай с греком вышли в коридор, оставив меня и двух казаков говорить о жутко скучных и неприличных для человека моего положения вещах.

— Как звать? — спросил я.

— Кирилом нарекли, Ваше Императорское Высочество! — отозвался матрос. — Уваров, Кирил Петрович.

Наследник нас покинул, и мое «высочество» автоматически раздулось до «императорского».

— Сын купеческий?

— Так точно, Ваше Императорское Высочество!

— Грамотный?

— Так точно, Ваше Императорское Высочество!

— Почерк красивый?

— Учитель говорили — каллиграфический, Ваше Императорское Высочество!

— Ступай за мной, — решил я и вышел в коридор, попав под залп хохота из глоток обступивших цесаревича матросов.

Радуются Высочайшему вниманию, и дежурный радуется больше всех — заступился Николай, значит, не дал в обиду.

— Пойду с толковым малым поговорю, — поделился я новостями с Николаем.

Писарей на корабле хоть отбавляй, но у меня личного нет — со своей корреспонденцией Георгий разбирался сам, благо ее не много. Вот у Николая — там да, целая походная канцелярия.

— Веселись, — пожелал мне Никки, мы с Кирилом (с одной «л» в эти времена пишется) поднялись на нашу палубу, и я повел матроса в каюту под недоуменным — это зачем принцу нижний чин вдруг понадобился? — взглядом казаков охраны.