— В кабинете директора. Ну, то есть в кабинете Аида.

— А вот это плохо.

— Почему? — Томас насторожился.

— Потому что никто не должен видеть, что это я вас провёл. Меня же обвинят в предательстве.

— Мартин, у нас нет другого выхода. Я там больше ничего не знаю. Кабинет — единственное место, которое я отлично запомнила.

— Если у нас всё получится, я тебя отмажу ото всех обвинений. — Томас тоже начал его убеждать.

— Обещаешь?

— Да. Честное слово.

— Хорошо. Давайте приступим. Мира, имей в виду, что сейчас ты будешь чувствовать небольшой упадок сил.

— Ладно. Я готова.

Мартин превратился в демона. Мы все снова взялись за руки. Мои нервы никак не успокаивались. Мне было сложно сосредоточиться. Произнеся заклинание, кокона не было некоторое время, а потом он резко появился, и Мартин исчез. Мы с Томасом остались стоять в зале.

— Не получилось… — он очень расстроился.

— Мне очень жаль.

— Не надо меня жалеть, Мира! Ты и представить не можешь, что значит жить в мире, где каждый день умирают и рождаются сотни людей. А ты просто смотришь на это всё и завидуешь. Но самому умирать не хочется. Поэтому приходится столетиями наблюдать, как меняется мир. Ты не можешь завести семью, потому что через некоторое время они все погибнут, а тебе придется жить с этой болью всю оставшуюся жизнь. Так что с меня хватит. Я ухожу.

Уже подойдя к выходу, за нашими спинами послышался шум. Обернувшись, мы увидели, что перед нами стоит Мартин.

— Почему вы остались здесь? Я один попал в кабинет. Хорошо, что там никого не было. Смог быстро уйти.

— Видимо, мы не можем пройти. Что-то нас не пускает. — я начала объяснять ситуацию.

— Нет. Здесь что-то другое. Вы должны были пройти.

— Как видишь, не прошли. — Томас был немного зол.

— Подожди. Мира, о чем ты думала?

— О кабинете и о зале.

— А что с нервами?

— Ужасно нервничала.

— Ну, ты даёшь. Кто такие вещи делает на нервной почве? Конечно, у вас так не получится. Давай успокаивайся. Всё будет хорошо.

У нас снова появился шанс. Настроение поднялось, и волнение как рукой сняло.

— Давайте, пробуем еще раз.

Мы начали повторять всё то, что делали раньше. На этот раз я отпустила все эмоции, и всё пошло так, как надо. Кокон быстро закрутился, а у меня резко появился упадок сил. Я поняла, что у нас всё получилось. Как только всё рассеялось, тренировочный зал поменялся на кабинет.

— Мы в Аду? — я всё ещё не верила своим глазам.

— Да. Я вас поздравляю. — Мартин искренне радовался.

— Спасибо вам. — Томас обнял нас обоих, и на его глазах выступили слезы счастья.

— Всё хорошо. Ты дома, друг. — Мартин похлопал его по плечу.

— Да. Наконец-то я дома.

— Давайте побыстрее уйдем отсюда, пока нас не заметили. — Мартин беспокоился.

— Точно. Уходим. — я подтвердила его мысль.

Не успели мы об этом подумать, как дверь кабинета распахнулась, и вошел…

— Алан? — моe сознание пошатнулось. — Но как?

На всех четырех лицах был только шок. Огромный шок. И ничего больше.

В кабинете воцарилась тишина. Каждый по очереди переглядывался с Аланом.

— Как вы сюда попали?! — эту тишину нарушил Алан.

— Так же, как и все. — Томас решил ответить сам. — Неужели ты не узнаешь меня, брат?

— Конечно, я узнал тебя, Томас. С нашей последней встречи ты не сильно изменился.

Я почувствовала, что с ним что-то не так. Он был нам не рад. Наоборот, был рассержен.

— Что с тобой, Алан? Это же я — Мира.

— А ты вообще заткнись! Как ты посмела сюда вернуться после того, что сделала?

— Что? Что ты такое говоришь? Я ничего не делала. — Я совсем ничего не понимала.

"Томас, ты в курсе, что происходит? О чём он говорит? Что я такого сделала?" — я посмотрела на Томаса, а тот лишь незаметно помотал головой.

Мартин от испуга чуть в обморок не шлепнулся. Он спрятался за нашими спинами, чтобы Алан его не увидел.

— Брат, послушай. Я живой, я не умер. Природа меня вытолкнула в смертный мир и не пускала обратно. Поэтому меня не было столько лет.

— Томас, помолчи, пожалуйста.

Я не выдержала и бросилась на Алана с объятиями.

— Расскажи мне, что случилось?

Алан резко и сильно схватил меня за плечи и прижал к стене.

— Не прикасайся ко мне! — он оперся руками в стену и перегородил мне проход с обеих сторон. — Дура, я же любил тебя. Всем сердцем любил. А ты растоптала эти чувства.