Шрифт:
– Да хватит! – прервал его Собеско. – Езжайте, черт с вами! Мальчика только возьмите…
Чирра Чолля словно ураганом подхватило с места.
– Да чтобы я?! С этими мерзавцами?! Вы их не слушайте, господин капитан, они же гады все! Это что, ваш грузовик?! Да вы его у моего отца арендовали! А вы его бросили! И маму бросили! А теперь нас бросаете! И бензин! Он же общий был, на всех, а вы все себе забрали! Думаете, я не видел, как вы его продавали?! И кому!? Да я расскажу, кому надо, и вас всех за это повесят! Господин капитан, что же это вы так просто отступаете?!
– Спокойно.
Собеско придержал за плечо рвущегося вперед Чирра Чолля.
– Ну, если не по-доброму… – процедил толстяк.
В руках парня в кожаной куртке появилась монтировка. Прыщавый юнец нагло ухмыльнулся.
– Чё вы там гоношитесь? Да скажите спасибо, что мы вас хоть досюда довезли. Будто мы обязаны были, что ли, возить тут всяких?… Особенно каких-то вонючих баргандцев…
Глаза Дилера Дакселя опасно блеснули. Гранидского языка он не знал, но насчет вонючих баргандцев понял более чем хорошо.
– Спокойно, – повторил Собеско.
Здоровый, он бы без труда расправился со всеми четырьмя. А даже и с трещинами в ребрах… Парень в кожанке вцепился в свою монтировку как утопающий в канат и держит ее, чудак, перед собой обеими руками. Киношек насмотрелся, тоже мне боец. Вырубить его первым ударом, а остальные и при таком раскладе не противники… Но что дальше? Тогда надо идти до конца, захватывать грузовик, вытряхивать оттуда девчонку и ту толстую бабу… Будто пираты какие, право слово…
И Кен Собеско отступил.
– Убирайтесь, – сказал он. – Езжайте себе, езжайте, мы вас не тронем.
Как ни странно, они поняли моментально. Прыщавый шкет и мужичок в ветровке, не говоря ни слова, резво рванули в кузов. Остальные двое, тоже поспешая, но сохраняя остатки достоинства, забрались в кабину. Грузовик рявкнул мотором, рывком тронулся с места, попятился, разворачиваясь, и вдруг замер. Из кабины выскочила рыжеволосая девушка с большим свертком наперевес.
– Господин капитан, подождите! – крикнула она. – Вот… Возьмите… Это вам…
Она протянула Собеско большой ворох тряпья.
– Вот… Вы не смотрите, что они не очень новые… И чистые… Зато теплые. А дождевик, он тебе, Чирр, а то твой пиджак, он, как пойдет дождь, тут же промокнет…
Чирр Чолль отвернулся, но Кен Собеско, улыбнувшись, принял от девушки вещи – грязноватый, подранный, но теплый бушлат, старый темно-коричневый шерстяной свитер грубой вязки и дождевой плащ для Чолля. И еще буханку слегка подсохшего хлеба и большую пластиковую бутыль с водой.
– Вы простите, – сказала она. – Если можете… Отец, дядя, они не злодеи… Просто…
– Да нет, я понимаю, – грустно улыбнулся Собеско. – Езжайте. Спасибо.
Раз-два, левой-правой! Три-четыре, очень просто! И так еще тридцать два километра.
Вначале они шли молча.
– Господин капитан, – первым не выдержал Чирр Чолль.
– Что? – обернулся Собеско. – Знаешь, давай попроще. Зови меня просто Кен или, если хочешь, дядя Кен.
– Хорошо. А знаете, у меня, действительно, был дядя, только не Кен, а Кхан. Его на войне убили. Скажите, я вел себя по-детски?
– Да, – Собеско не стал отрицать.
– Я понял. Только это в последний раз. Я уже взрослый. Я теперь старше всех в семье… Скажите, ведь мне не надо было им угрожать, верно?
– Верно. Никогда не опускайся до угроз, Чирр. Угрозы – это признак слабости, они никогда не исполняются. Если можешь ударить, бей. Или… не бей. Или, если хочешь чего-то добиться без драки, можешь честно предупредить противника о последствиях.
– Я понял, – серьезно кивнул Чирр Чолль. – А почему вы отпустили их? Вы бы справились с ними, да?
Кен Собеско нахмурился.
– Знаешь, давай будем говорить по-баргандски, хорошо? А то Дилер не понимает по-нашему.
– Ничего, ничего, – включился в разговор Дилер Даксель. – В последнее время я уже что-то начал разбирать. Но Кен прав. У нас впереди Гордана, и тебе надо практиковаться. Вот…
– Да что уж там, договаривайте, – хмыкнул Чирр Чолль. – Вы хотели сказать, вот мой отец знай… знал иностранные языки, да? Я выдержу, я буду сильный. Я буду отомстить пришельцам. Только Кен, вы все равно скажите, почему вы не стали бить этих ублюдков? Вы же могли, да?